Воспитание каббалиста

Когда мы прибыли в кибуц, его секретарь подбежал к Раву Брандвайну, и они обнялись, словно давным-давно разлученные братья. Я был поражен. Секретарь был одет в сильно потрепанную рабочую одежду, он был человеком совершенно другого круга, нежели Рав Брандвайн, и, насколько мне было известно, между ними не существовало никакой духовной связи. Я все время задавался вопросом: что же общего может быть между этими людьми? Какова связь между ними? Зачем вообще мой учитель здесь?

А потом меня ждало настоящее потрясение. Секретарь кибуца отвел нас на кухню, где готовили еду для работников, и с гордостью рассказал нам, что выполнил все указания моего учителя по поводу кошерности кухни. Когда Рав Брандвайн проводил тщательнейший осмотр кухни, лицо секретаря сияло от радости. И тогда я понял то, что должен был понять с самого начала: мой учитель принес в этот кибуц веру и духовность и сделал это с любовью.

Человеку, не знакомому с распрями и разобщенностью, которые характерны для жизни в Израиле, может быть трудно понять, насколько удивительно это было. Факт создания кошерной кухни секретарем абсолютно светского кибуца был чем-то совершенно неслыханным. Я испытал такое же чувство, как если бы кто-то общался на иностранном языке, совершенно не вяжущемся с его внешностью, – как если бы шведский крестьянин вдруг свободно заговорил по-китайски. Но, как всегда, когда я был рядом с Равом Брадвайном, я получил каббалистический урок: тайное всегда сильнее того, что раскрыто, будь то чувства, спрятанные под неказистой одеждой в человеческом сердце, или скрытый смысл отрывка из Библии.

С годами я пришел к пониманию, что такого рода ситуации для Рава Брандвайна являются нормой. Благодаря изучению каббалы он был способен найти общий язык практически с каждым, и в этом состояло одно из его самых сильных качеств. Он мог увлечь человека вопросами духовности без какого-либо принуждения или давления. Всему этому он научился у своего наставника, Рава Ашлага, который говорил: «Духовность не терпит принуждения». Это очень важный принцип. Если люди не готовы двигаться вперед по пути духовности, принуждение может иметь разрушительные последствия.

В каббале эта идея выражена в древнейшей истории, известной как история Света и Сосуда. Перед сотворением мира, да и перед сотворением самой Вселенной, единственной реальностью была любовь Творца. Каббала называет эту Божественную энергию, любовь и благодать Светом. Ради красного словца можно было бы сказать, что Свет был «повсюду и в каждую секунду», хотя времени и пространства в том виде, в каком мы их знаем, тогда еще не существовало. Чтобы полностью выразить присущее ему стремление отдавать и делиться, Свет создал первопричину получения – Сосуд. По мере того, как Сосуд получал все больше и больше Света, он начал постепенно проявлять собственное стремление делиться. Хотя это и крайне упрощенное описание первичных энергий понятным человеку языком, можно сказать, что Сосуд желал быть в большей степени похожим на Свет.

Поэтому Сосуд оттолкнул Свет. Ему больше не хотелось получать незаслуженные блага. Ему хотелось отдавать и делиться самому. Однако, подобно подростку, который убегает из дому, но вскоре хочет вернуться, Сосуд захотел вернуть Свет, несмотря на то что был более неспособен впустить Свет без внутреннего конфликта или боли. Когда Свет вернулся в полном объеме, Сосуд просто раскололся. «Слишком много хорошего» оказалось катастрофой.

Концепция расколовшегося Сосуда – это удивительное сходство каббалы и выдвинутой современной наукой теории Большого взрыва в вопросе сотворения мира. Как и в случае с Большим взрывом, каббала учит, что каждая крупица материального мира состоит из остатков единого изначального предмета. Другие удивительные сходства между каббалой и современной наукой выходят за рамки данной книги. Могу только сказать, что не перестаю удивляться тому, как современные космологи приходят к выводам, которым каббалисты учили еще тысячи лет назад!

Рав Брандвайн видел Свет в каждом. Внешний облик или поступки для него ничего не значили: «Смотри не на оболочку, а на то, что скрыто под ней. Нашего времени и любви достоин каждый». Для распространения слова Творца не нужно указывать другим на их духовные изъяны. Нужно просто нащупать в них самую потаенную точку и подарить им свою любовь. Духовность станет естественным результатом этого.

А вот еще один случай. Мы с Равом поехали на фабрику «Гистадрута» в городе Йокнеаме, где работало около 21 тысячи человек. К тому времени я уже перестал удивляться, почему мы направляемся в то или иное место, и просто ехал в машине, с нетерпением ожидая, что же произойдет и чему я научусь в этот раз. Однако думаю, что часть меня все еще была склонна делить людей на категории и усвоила не все уроки моего учителя.

Йокнеам, куда мы прибыли на этот раз, находится примерно в 80 километрах от Тель-Авива, и дорога туда на автомобиле заняла около двух часов. И опять Рав Брандвайн и директор фабрики «Гистадрута» немедленно обнялись. К тому времени учитель успел рассказать мне, что фабрика эта не религиозна, а ее кухня, конечно же, не кошерна. И снова тихий голосок внутри меня задался вопросом, зачем мы сюда приехали, ведь мы все равно наверняка никого не заставим переменить свои взгляды на жизнь.

Вскоре директор начал показывать нам фабрику. Приближалось время обеда, и, войдя в столовую, мой учитель заметил, что небольшая группа рабочих сидит отдельно. Это, похоже, вызвало у него беспокойство, и он спросил директора, почему эти люди изолированы от других. Директор сказал, что все просто: эти люди употребляют только кошерную пищу, и из уважения к ним, а также во избежание порчи их еды он распорядился оборудовать для них специальное место.

Рав Брандвайн кивнул. Он понимал, что это логичное решение, но он увидел еще и возможность высказать то, чем давно хотел поделиться с директором фабрики.

– Для меня очевидно, что вы проявляете заботу и уважение по отношению к своим рабочим, – сказал он, – но, к сожалению, решение вашей проблемы привело к возникновению еще большей проблемы. Теперь, хотя ваши рабочие, соблюдающие кашрут, могут спокойно есть, они оказываются практически изолированными от других работников. Религиозные и нерелигиозные едят по отдельности и, следовательно, им сложнее устанавливать добрые отношения или делиться друг с другом. Пытаясь решить проблему, вы разделили людей, а это не принесет ничего, кроме вреда моральному духу рабочих всей фабрики.

Директор фабрики был, конечно же, взволнован и немедленно спросил, что ему делать. Поскольку они с учителем были старыми друзьями и очень любили друг друга, директор безраздельно верил во все, что может предложить учитель, и был готов выполнить все это.

Сейчас я понимаю, что учитель рассчитывал на это доверие и ждал подходящего момента.

– Если бы вся ваша кухня была кошерной, – сказал он, – все рабочие могли бы есть вместе. Разве цель «Гистадрута» не в том, чтобы объединить рабочих? Для меня было бы счастьем и честью пожертвовать личные средства на то, чтобы помочь сделать вашу кухню кошерной.

Директор фабрики сразу же с энтузиазмом воспринял эту идею моего учителя. Вскоре после этого 21 тысяча рабочих начала есть кошерную пищу!

Если бы Рав Брандвайн просто принял ситуацию на фабрике как есть, он никогда не сделал бы этих предложений. Вместо этого он сосредоточил внимание на любви и доверии, которое он видел в своем друге. Как учит каббала, каждый человек – это Сосуд, и наша задача разглядеть Свет внутри него.

Каббала притягивала меня, словно магнит

С самого начала великие каббалистические труды притягивали меня, словно магнит. У меня было чувство, будто я нашел скрытый смысл, который искал всю свою жизнь.