– Оставляю вас, голубки. Я ищу подружку на сегодняшний вечер, а тустеп – лучший способ разогреть даму.
Я не смотрю, как он уходит, потому что все мое внимание сосредоточено на Холли.
– Хочешь научить меня танцевать тустеп, моя сладкая?
Она улыбается.
– А ты этого хочешь?
– Сегодня вечером я готов на все.
Ее улыбка становится озорной.
– Приятно это слышать. Но сначала допей свое пиво.
Мы смотрим, как парочки собираются на танцплощадке, и Холли объясняет мне азы танца, пока я допиваю холодное пиво. Я не пил пива так быстро со времен студенческих вечеринок.
Когда я заканчиваю, песня тоже заканчивается, но оркестр начинает играть следующую, тоже в ритме тустепа. Мы выходим на площадку, и Холли кладет одну руку мне на плечо, а второй сжимает мои пальцы. Я прижимаю ее к себе, возможно, крепче, чем нужно, но я не могу сдержать себя. Мне хочется прижимать ее к себе. Она моя женщина, и это моя привилегия.
Мы оба замечаем вспышки фотокамер вокруг нас, но мне чертовски плевать на то, что завтра, возможно, во всех газетах появятся наши фотографии. Холли смотрит на меня так, словно я дар с небес. Я никогда прежде не понимал значения этого выражения, но кажется, сейчас начинаю понимать.
– Ты счастлива, что вернулась домой? – спрашиваю ее я.
Кивнув, она отвечает:
– Да, счастлива. И я счастлива, что ты тоже приехал сюда. Я рада, что больше не буду испытывать желание скрыть от тебя эту часть моей жизни. Что мне не придется больше стыдиться своего происхождения. Это был тяжкий груз, который я носила, и я рада избавиться от него.
– Тебе никогда не нужно скрывать что-либо от меня, Холли. Я люблю тебя такой, какая ты есть, и я благодарен всему, что сделало тебя такой.
Ее щеки краснеют.
– Ты еще не встречался с моей мамой.
– Мы что-нибудь придумаем. Наверняка есть способ сгладить все углы и облегчить ситуацию.
Она пожимает плечами.
– Я не хочу думать об этом сегодня. Совсем не хочу.