И я не успокоюсь, пока снова не увижу на ее лице эту улыбку.
Глава 15. Холли
Весь сегодняшний день – абсурдный и нереальный. Не такой нереальный, как тот день, когда я выступала в шоу Опры, но все равно нереальный. Если вы поищете в Интернете определение слова «нереальный», первая ссылка будет указывать на задушевный разговор между матерью и дочерью Викман.
Появление моей матери, загорелой, поправившейся и отдохнувшей после проведенного на курорте времени, было не тем, чего я ожидала… но, полагаю, я должна была этого ожидать. После того как она позвонила мне из тюрьмы, я поняла, что у нее в настоящий момент нет мужчины, хотя такая ситуация обычно долго не продолжалась.
И мой детектор дерьма моментально настораживается, когда она обнимает меня и говорит, что ей приятно видеть меня такой счастливой.
Я так потрясена тем, что она хочет поговорить со мной и выяснить, как я поживаю, а не сколько денег я могу заграбастать, что я готова бросить трубку, когда Крей звонит мне. Но то, что она не упоминает о том, как в ее прошлый приезд сюда она ушла из дома с драгоценностями бабушки, напоминает мне, что она все еще моя мать, и я сразу же ощетиниваюсь.
Когда я кладу телефон на столик, она говорит:
– Ты могла бы поговорить с ним, знаешь ли. Ты, должно быть, отчаянно скучаешь по нему, учитывая, что его здесь нет, а вы все-таки еще молодожены.
– Э-э-э… я поговорю с ним позже.
– Если ты уверена. – Она оглядывает кухню. – Как насчет того, чтобы я приготовила сладкий чай и мы сели и поговорили? Я собираюсь вечером отправиться в кегельбан, чтобы встретиться с друзьями.
– Хорошо.
Я не помню, чтобы когда-либо отказывалась от сладкого чая, и не собираюсь начинать отказываться. Это единственная вещь, которую моя мама умеет готовить. А учитывая, что она только его и готовила для меня (забудьте о воздушном рисе, зажаренном сыре, желе и прочих блюдах, которые мамы готовят своим детям), полагаю, это неплохо, что она хорошо его готовит.
Она уверенно чувствует себя на кухне, все еще помня, где что находится… как она помнила, где находятся бабушкины драгоценности. Когда она достает любимый бабушкин лиловый чайник, я пытаюсь решить, как заговорить на эту тему. Но тут она сама заговаривает, и ее слова застают меня врасплох.
– Ты выглядишь счастливой, Холли. Это он делает тебя счастливой?
– Ч-что?
– Счастливой. Он делает тебя счастливой?
То, что мать волнует мое счастье, так шокирует меня, что правда вырывается у меня прежде, чем я успеваю обдумать свои слова. Или, может быть, виной всему наивная надежда, что ее на самом деле интересует мой ответ. Но, так или иначе, я отвечаю со всей искренностью:
– Да. Вначале все складывалось не очень хорошо, но, думаю, наконец мы нашли общий язык. То, что я сбежала от него и приехала сюда, было самым лучшим решением из всех, которые я, возможно, могла принять.