Я простофиля и сама знаю это, но я никогда не видела маму такой откровенной. Никогда у нас с ней не было подобного разговора. Может быть, это наш второй шанс?
Мне не остается ничего, кроме как обнять ее и позволить ей намочить слезами мою хлопковую рубашку.
Ее голос звучит приглушенно, но я разбираю ее слова.
– Я не говорила тебе о своих замужествах, потому что знала, что долго эти браки не продержатся. И ты без того ненавидела меня, а я не хотела давать тебе еще один повод считать меня неудачницей, какой я и была.
Моя рука сама собой поднимается и начинает гладить ее по спине.
– Нет, мама, я не испытываю ненависти к тебе.
– Нет, испытываешь. Должна испытывать. Я убила собственную мать. Я ужасный человек. За все, что я сделала, я заслуживаю того, чтобы отправиться прямиком в ад, а вместо этого твой муж посылает меня на отдых.
Ее тело содрогается от рыданий, и я уже перестаю понимать, что происходит. И каким-то образом лед, которым я оградила свое сердце, чтобы защитить его от постоянных разочарований в маме и от ее грубых слов, начинает таять.
Когда мы с мамой успокоились и допили наш сладкий чай, она привела себя в порядок и отправилась в кегельбан. Она пыталась уговорить меня пойти вместе с ней, но я не была в настроении оказаться в центре внимания сегодня вечером, будь то караоке или просто появление на публике.
Кроме того, мне нужно было время, чтобы прийти в себя после всего, что случилось в этот день, и я все еще была взволнована. Так что весь последний час я вкладывала все эти эмоции в стихи, чувствуя себя так, словно песня рвется из моей души, в то же время успокаивая меня.
Уже давно стемнело, и на часах почти семь часов, когда в мою дверь снова кто-то стучит.
Кто еще? Я уже больше не в состоянии справиться с новыми сюрпризами. Какое-то время я жду, и когда стук не повторяется, мой бешеный пульс понемногу приходит в норму.
Рев дизельного мотора пробуждает во мне любопытство, и я поднимаюсь и иду к двери. Немного отодвинув кружевную занавеску, я выглядываю и ничего не вижу. Но, немного повернув голову, я вижу, как от моего дома отъезжает коричневый грузовичок. Ой.
Отодвинув засов, я распахиваю дверь, и точно – пакет размером с обувную коробку лежит на сиреневом крыльце.
Я улыбаюсь.
Я хватаю пакет и поспешно иду на кухню за ножом, чтобы вскрыть его. Внутри к обертке прикреплена записка. Мое сердце начинает усиленно биться, на этот раз уже совсем по другой причине.
Он уехал только вчера, а я уже отчаянно скучаю по нему. Мне жаль, что я не поговорила с ним, когда он звонил, но шок от появления мамы совсем выбил меня из колеи.
Я понимаю, что по уши влюблена в этого мужчину, если от одного лишь вида его записки у меня кружится голова.