Пальцами безотчётно провожу по хрупким фонарикам. Внутри что-то переворачивается, подсказывая, что просто отсечь в этот раз не получится. Мне не так легко от него отказаться, как хотелось бы.
Часть 3. Глава 8
Душ остудил голову, но не привёл в порядок мысли. За внешним спокойствием тлеет паника. Как поступить, чтобы не навредить себе сильнее, непонятно.
Когда Раду заходит ко мне в комнату, я отворачиваюсь к окну. Не горю желанием его сейчас видеть, однако понимаю, что стоит ему по-настоящему исчезнуть и начнётся ломка.
А если оставить всё как есть?
Кто мне признается, сколько людей видело во мне только марионетку? Может, Савицкий?
А папа? Он сможет, глядя мне в глаза, сознаться, что отдал меня на потеху чужаку? Что позволил раздевать, ставить на колени, шантажировать?
Боже...
Я верила, что меня будут искать. Секунды не сомневалась. А меня... Продали? Предали? Недоглядели? Мной оплатили старый долг? Что?!
– Ты не спустилась ни завтракать, ни обедать. – Раду останавливается за моей спиной, заставляя прикрыть глаза. – В честь чего голодовка?
– Я недавно проснулась. – Мышцы бьёт мелкой дрожью. Сжимаю зубы, удерживая внутри странный отупляющий и одновременно острый холод.
Заторможенность не истерика, но всё же навевает определённые выводы, а он не отпустит, пока не добьётся согласия. Надо молчать, это мой единственный шанс разобраться.
Раду одним движением разворачивает меня к себе. Слишком неожиданно и слишком быстро. Я не успеваю стереть с лица остатки сплина.
Внутри всё сопротивляется, требует отстранить источник боли. Давлю в себе и это. Какое-то противоречивое нездоровое удовольствие идёт от горячих рук, сжимающих мои ледяные плечи. В ушах звенят насмешкой его предостережение, то самое про перепад температур, блокирующих кровоток, и последующее омертвение тканей. Не уберёг. А я ведь даже согласия на брак ещё не дала.
– Что случилось?
Раду стоит чуть расставив ноги, одной рукой продолжает удерживать плечо, другой проводит по щеке. Мысли вышибает. В лёгком прикосновении столько всего, что не разобрать чего во мне больше: желания вырваться или потребности прильнуть ближе.
Он ждёт ответа, а я молчу. Горло сдавливает невидимой рукой.
– Жалеешь о сделанном спьяну признании? – предполагает он. Если бы... Почему-то вздрагиваю, когда его губы прижимаются к моему виску. – Хочешь забрать назад свои слова?
– А ты их отдашь?
Теперь молчит Раду. Просто закладывает мою руку себе за шею. Дыхание сбивается, я опускаю глаза. Его взгляд жжётся как открытое пламя. Мне нужно как-то объяснить своё состояние. Нужно отвлечь внимание. Но получается только беспомощно сжать в кулак напряжённые пальцы.