— Она любила тебя. И гордилась тобой. Как и я.
Не могу удержаться от того, чтобы громко фыркнуть.
— Я ни разу не слышал от тебя похвалы. А мне двадцать один, на минуточку.
— А чего ты ожидал, Остин? Что я буду с тебя пылинки сдувать? Ты должен был стать лидером. И я старался тебя подтолкнуть.
Мы оба молчим, потому что я не верю ни единому его слову.
— Ты не хочешь играть в «Манчестерских дьяволах», чтобы насолить мне?
— Причем здесь ты?
— Тогда почему? Ты мечтал об этом с детства. Когда тебя выперли, чтобы ты подумал над своим поведением, ты чуть не сошел с ума. На тебе неделями лица не было. Ты отказывался играть за другие клубы, говорил, что лучше вообще бросишь футбол, нежели будешь играть против своих же. Остин, я знаю, что порой слишком на тебя давил. Но я… я горжусь тобой. Ты должен это знать.
Глава 28
После возвращения из нашей поездки прошло уже два дня. Вчера вечером у нас с Остином не получилось увидеться. Он был на тренировке, а мы с мамой и Кейти ходили на пилатес. И теперь у меня болят даже те мышцы, о существовании которых я даже не догадывалась. Да что греха таить, у меня даже ресницы болят. Я вообще никогда не относилась к спортивным девчонкам. Не спрашивайте, как я попала в группу поддержки. Я автоматически стала ее членом, когда начала встречаться с Шоном. Именно так устроена школьная система.
Сегодня вечером у «Красных дьяволов» будет матч, а до него мы с папой решили доехать до магазинчика Остина. Я давно хотела привести сюда отца, ожидая, что он сойдет с ума от восторга. Папа все никак не привыкнет к местному левостороннему движению, так что мы вызываем такси.
Такси привозит нас к небольшом зданию из темно-коричневого кирпича с большим панорамным окном с цитатой Уильяма Шекспира «Безумна до того любовь моя, что зла в тебе не замечаю я», по которому медленно стекают маленькие капли дождя. Большую арочную дверь украшает вьющийся плющ, струящийся до земли, а прямо над дверью свисает одинокий фонарь. Я достаю из кармана ключ, что мне дал Остин, и, открыв дверь, переступаю порог. Жадно вдыхаю запах книг, заполнивший собой помещение, и поворачиваюсь к отцу, чтобы оценить его реакцию.
— Я бы не отказался от родственничка, у которого во владении тако-о-о-ой книжный магазин, — обводя рукой помещение, произносит отец.
— Мммм… ну что тебе сказать, — делаю вид, что задумываюсь, обхватив пальцами подбородок. — Усынови Остина.
Отец кидает на меня взгляд в стиле «ха ха, как смешно, нет» и продолжает рассматривать книжные стеллажи, установленные на цокольном этаже книжного. Здесь, на многочисленных полках, стоит большое количество книг, в числе которых: «Чувство и чувствительность» Джейн Остин, «Вдали отечества» Марии Эджворт, «Роб Рой» Вальтера Скотта. Помимо этих книг здесь еще множество старинных изданий других британских романов. Не представляю, как матери Остина удалось собрать эту коллекцию. Она просто невероятна. Аккуратно ставлю на полочку рядом с этими произведениями искусства одно из первых изданий романа «Гордость и предубеждение», что подарили мне. Пусть приживается здесь.
— Как все прошло в Чоутене?
Вскидываю бровь.
— Мы были одеты.
— Я спрашивал не об этом, — усмехается папа.