Отец запрокидывает голову и смеется.
— Все так и было.
— Ну конечно, — закатываю глаза и усмехаюсь. — И чем же тогда все закончилось?
— Я стукнул его по голове томиком «Мертвых душ» Гоголя, который был у меня в руках, и он отключился.
Запрокидываю голову и смеюсь.
— Да ты герой, получается?
— Ага, — довольно улыбаясь, произносит отец. — После этого твоя мама обратила на меня внимание. Я пригласил ее на свидание, и она согласилась. Мы с ней поехали в сады Бок-Тауэр, расположенные на Железной горе, одной из самых высоких точек Флориды, и устроили там пикник. Твоя мама лежала на моих коленях, пока я читал ей стихи… Она внимательно слушала и смотрела на меня своими большими синими глазами, — папа замолкает, будто полностью погрузившись в свои воспоминания, и, усмехнувшись, произносит: — Тогда я понял, что она та самая.
***
Оставив отца в книжной лавке, я возвращаюсь в общежитие. Так спешила на встречу с отцом, что забыла футболку Остина дома. Распахиваю дверь и замираю, увидев Кейти и Джейкоба, нашего преподавателя. Они просто целуются на кровати, слава Богу, полностью одетые, но это все-равно не меняет того факта, что я снова стала свидетелем того, что не должна была видеть.
Увидев меня, Кейти резко спрыгивает с колен Мистера Гибсона, и одергивает задравшуюся юбку. Ее глаза испуганно смотрят на меня, и я спешу ее успокоить:
— Все в порядке, Кейти. Прошу прощения, что помешала, забыла футболку, — спокойным тоном произношу я, взяв со столика у зеркала сложенную футболку.
— Я… Я лучше пойду, — неловко говорит Джейкоб и проходит мимо меня.
Когда он выходит за дверь, Кейт касается моей руки и шепчет:
— Осуждаешь меня?
— Совсем с ума сошла? Ему двадцать пять, тебе девятнадцать. Не такая уж и большая разница.
— Но он преподаватель.
— Кейти, главное, чтобы ты была счастлива. У вас все серьезно?
— Думаю, да, — говорит она, а затем шепчет: — Не говори Остину.
Пристально смотрю в ее голубые глаза и склоняю голову на бок:
— Я — могила.