Кондукторша, как и шофер, были те же самые, что и ночью, когда Наталья ехала с вокзала. Оба они откровенно и с интересом разглядывали ее, покуда стоял автобус (здесь была двадцатиминутная стоянка), однако Наталья не обращала на это внимания. Ей был понятен интерес людей к новому человеку.
Народу набралось немного, и в основном женщины: возвращались домой с базара. Где-то после второй остановки, когда свернули за угол, стали нагонять бегущего мужчину. Он был в кирзовых сапогах, в трусах почти до колен и в голубой майке. В правой руке держал сверток.
— Смотрите, смотрите! — закричала какая-то женщина, тыча пальцем в стекло. — Фестиваль у нас какой, что ли?
Все пассажиры прильнули к окнам.
— Вот чудак! — сказал Володя.
— От инфаркта, наверно, бегает, — сказала Наталья. — Это модно.
— А формочка ничего себе!
— Нюрка! — опять закричала та же женщина. — Нюрка, глянь, никак это твой Гришка бежит?!
— Гришка?! — воскликнула кондукторша. — Точно, он, окаянный. Во гад, во гад какой!
Автобус оставил бегуна позади, шофер посигналил ему.
— И что это он разбегался у тебя голышом? — приставала женщина к кондукторше. — Срамота-то, господи!..
— С ночной сегодня пришел, — стала рассказывать кондукторша. — Я взяла и спрятала его брюки, чтобы не шлялся с приятелями, а сидел бы дома. Как выйдет, гад ползучий, обязательно нажрется.
— А в руке-то, кажись, бутылка...
— И завернул культурненько, не подумаешь!
— Я ему дома дам! — погрозилась кондукторша.
— Ты, Нюрка, в другой раз и трусы спрятай, все исподнее, тогда не убежит!
В автобусе поднялся громкий смех, все наперебой давали кондукторше советы, как удержать мужика дома. Поначалу она сердито огрызалась, но скоро и сама принялась смеяться.
— Нам выходить, — позвал Володя Наталью.
Они вышли, и разговор в автобусе немедленно переключился на них. Вернее, на Наталью. Всем хотелось знать, кто она такая и откуда взялась.
— Вчера с вечерним приехала, — сказала кондукторша.