Вечные хлопоты. Книга вторая

— Не стоит, Маша, — смущенно сказала Шитова.

— Давай, давай! — потребовала Ираида Александровна.

Наталья догадалась, что Нина Григорьевна, должно быть, хорошо поет. Та посопротивлялась недолго, стесняясь все-таки Натальи, потом положила на стол руки, прикрыла глаза и тихо запела:

Ромашки спрятались, поникли лютики. Вода холодная в реке рябит...

Здесь как-то незаметно и очень естественно подключились Христофорова и ее муж:

Зачем вы, девочки, красивых любите, Одни страдания от той любви...

Песня лилась свободно, без всякой натуги, вызывая в душе какое-то необъяснимое томление, тоску и, может быть, желание любить всех людей, но и жалеть их за горькую, неразделенную любовь. Похоже, Христофорова с мужем и Нина Григорьевна давно спелись, они вели каждый свою партию точно, без малейшей фальши, а оттого, что песня исполнялась не с эстрады, не перед микрофоном и не профессионалами, она звучала с особенной проникновенностью...

«Какие они все милые и дружные», — невольно подумала Наталья. Она вспомнила прежнюю свою работу, где каждый был сам по себе и никто ничего не знал о товарищах. Да, собственно, и товарищества тоже не было, были только сослуживцы, по воле случая оказавшиеся вместе. Здесь, кажется, другое. Этих людей объединяет не просто служба в одной редакции, не просто вынужденное содружество, но общие интересы, заботы, подлинное товарищество. Кто бы сказал, не зная этого, что за столом сидят начальники и подчиненные, сидят люди, между которыми случаются споры, конфликты — без этого не бывает работы, — люди, одни из которых могут приказывать, а другие обязаны исполнять приказы?..

Все было хорошо, все приятно Наталье, и она радовалась искренне, что наткнулась на объявление, которое привело ее сюда. Здесь она непременно обретет душевный покой, почувствует себя человеком, потому что будет заниматься нужным, полезным делом и еще потому, что ей повезло и она попала в такой замечательный коллектив. Она сидела, слушала песни и удивлялась, как могла раньше жить, не зная этих прекрасных, добрых людей, не подозревая даже, что они существуют...

— Что-то наша Наталья Михайловна приуныла, — вывел ее из задумчивости голос Зиновия Евграфовича.

— Что вы! — сказала она. — Я слушаю.

— Музыкальная часть программы окончена, — объявила Ираида Александровна. — Предлагаю выпить еще по одной и после антракта начать литературную часть. Кто «за»?..

— Я читать не буду, — сказал Володя.

— Просим, просим! — поддержал Ираиду Александровну муж Христофоровой. — Что-нибудь лирическое.

— Нет. В другой раз, только не сегодня.

— Наталья Михайловна, слово за вами, — обратился к ней Зиновий Евграфович. — Он стесняется вас.

— Просто не хочется, — сказал Володя, краснея.

— Я думаю, не стоит заставлять. — Наталья посмотрела на Володю, и он благодарно кивнул ей.

— Тогда — танцы! — объявила Ираида Александровна, поднялась и распахнула дверь в следующую комнату.

В гостиницу Наталья вернулась около полуночи. Ее провожали и Володя, и Христофорова с мужем, и Зиновий Евграфович. Всем им было, оказывается, по пути...

От выпитого вина шумело в голове, однако настроение было приподнятое. Спать не хотелось, и Наталья села писать деду письмо. Ей не терпелось поделиться с ним своею радостью, рассказать, как все замечательно устроилось. Всегда она отличалась чуткостью, догадливостью, но тут чего-то не додумала, не сообразила, что эта ее радость скорее огорчит старика Антипова, чем порадует...

ГЛАВА ХХ