Она кивнула. Габриель снова замолчал.
Клэр закончила с одной стороной, Джулия дала ей отрыгнуть и приложила к другой груди. Габриель все еще молчал.
Когда Джулия закончила кормить ее и снова дала девочке отрыгнуть, Габриель взял ребенка и умело перепеленал. Потом подал Джулии костыли.
– Спасибо, – сказала она робко, ожидая, чтобы он что-нибудь ответил.
Габриель промолчал.
Он вынес ребенка и пакет с подгузниками, не сводя глаз с Джулии, хромающей на костылях из смотровой в приемную.
И всю дорогу до дома не произнес ни слова.
Глава 40
Джулия проснулась. Лодыжка ныла, и ныло сердце.
Посещение больницы стало для нее откровением. Лодыжка не сломана, но есть побочный эффект эпидуралки, который может остаться навсегда. А Габриель на нее рассердился. Так рассердился, что даже выговаривать не стал. Отвез ее домой, помог выйти, внес ребенка в дверь, а потом сел в машину и стал звонить по телефону.
Вернувшись в дом, он долго принимал душ, а потом скрылся у себя в кабинете. Сейчас вот пришел к ней.
Габриель положил очки и телефон на ночной столик, как привык, откинул одеяло. Увидев, что Джулия не спит, остановился.
Потом, через несколько секунд, влез под одеяло и перевернулся на спину, закрыв глаза. Расстояние между ним и Джулией казалось ей непреодолимым.
Она поудобнее пристроила травмированную ногу на подложенную подушку и закрыла глаза. Это ей напомнило ту давнюю-давнюю ночь, когда она пробралась в комнату Габриеля после нападения. Когда на нее напал
К ней протянулась сильная рука и привлекла ее к теплой голой груди.
– Прости, что я тебе не сказала, – прошептала она.
– Мы квиты, Джулия. Я тебе тоже не сказал про незнакомую машину, которая наблюдает за нашим домом.
– Я не думаю, что это Саймон. Он не станет терять время, болтаясь по Селинсгроуву на День благодарения. И он очень придирчиво выбирает машины. Ни за что на свете не стал бы ездить на «Ниссане».
– Твой дядя Джек ищет эту машину. Я в нее швырнул камень и разбил заднее стекло, это должно облегчить поиски.
Джулия подняла голову с подушки: