Перед ней стоял Габриель со стаканом ледяной воды.
Джулия встрепенулась:
– И давно ты тут стоишь?
– Не очень. – Он вложил стакан ей в руку и рухнул в кресло-качалку. – Тебе полагается пить большой стакан воды каждый раз, как ты ее кормишь.
– Я знаю.
Джулия благодарно припала к стакану.
Габриель зевнул, протер глаза:
– Отчего ты меня не разбудила?
– Ты устал.
– Так ведь и ты, дорогая. – Габриель поднял детскую деревянную табуретку и поставил перед Джулией. Осторожно сел на нее – колени неуклюже торчали на уровне груди. – Я только что еще одно письмо получил из Эдинбурга.
– Они там рано встают.
– Это да. Они хотят запланировать объявление и торжество как можно скорее.
– Ты поедешь один?
Габриель глубоко вздохнул, тронул Джулию за левую икру.
– Нет. Я хочу, чтобы со мной поехали ты и Клэр.
Он скользнул ладонью к ее ступне, поднял ее двумя руками и стал разминать подошву.
– Мне не полагается летать, пока не пройдут шесть недель после кесарева. И я не думаю, что Клэр следует тащить в полный микробов самолет до всех прививок.
– Но ты же поехала бы со мной, если бы мы подождали до двадцать первого октября? – тихо и осторожно спросил Габриель.
Джулия на миг задумалась.
– Да. Я вряд ли смогу присутствовать на торжестве или любых мероприятиях, если только Ребекка с нами не поедет. Но мы можем попытаться. Ты думаешь, в Эдинбурге не будут возражать, чтобы я приехала с тобой?