Джон Картер – марсианин

– Тогда найди мне Джона Картера, найди мне его в течение десяти дней, или тебя самого ожидает то, что я приготовил бы ему, будь он в моей власти, – сказал джеддак, грозно хмуря брови.

– Тебе не нужно ждать десять дней, Салензий Олл, – ответил Турид и, внезапно повернувшись ко мне, указал на меня пальцем и воскликнул: – Вот стоит Джон Картер, муж Деи Торис!

– Дурак! – зарычал Салензий Олл. – Идиот! Муж Деи Торис – белый человек, а этот такой же желтый, как я! Лицо Джона Картера гладкое – Матаи Шанг описал мне его, а у этого пленника борода, как у любого окарца! Живо, стража, бросьте черного безумца в подвал! Пусть он заплатит жизнью за то, что осмелился шутить над вашим правителем!

– Подождите! – закричал Турид и, прежде чем я успел что-то сделать, подскочил ко мне, сорвал мои бороду и парик, обнажив гладкую белую кожу и черные коротко остриженные волосы.

В тронном зале поднялся невообразимый шум. Воины с обнаженными мечами теснились, думая, что я замышляю убийство джеддака джеддаков. Другие толпились и давили друг друга из любопытства, чтобы взглянуть на человека, имя которого гремело от одного полюса до другого.

Когда моя личность была раскрыта, Дея Торис в изумлении вскочила. Раньше, чем кто-либо смог помешать ей, она пробила себе дорогу сквозь толпу вооруженных воинов и через мгновение стояла передо мной с протянутыми руками. Глаза ее сияли невыразимой любовью.

– Джон Картер! Джон Картер! – воскликнула она, когда я прижал ее к своей груди.

И тут я понял, почему она отреклась от меня в дворцовом саду. Каким я был простофилей! Она просто не узнала меня из-за искусного грима! Она меня не узнала, а когда увидела, что какой-то желтокожий лезет к ней с объяснениями в любви, оскорбилась и пришла в страшное негодование.

– И это ты, – шептала она, – говорил со мной из башни! Но как я могла предположить, что под страшной бородой и желтой кожей Окара скрывается мой любимый виргинец!

Она называла меня «мой виргинец», зная, что мне нравится слышать название моей страны, и это слово звучало в тысячу раз прекраснее, когда произносилось ее милыми устами. Теперь, когда после стольких лет я вновь услышал это ласкательное прозвище, глаза мои наполнились слезами и голос дрогнул от волнения.

Но только одну минуту я прижимал к груди свою возлюбленную. Салензий Олл, дрожа от ревности и злобы, протискивался к нам.

– Вяжите этого человека! – приказал он воинам, и сотня грубых рук оторвала меня от Деи Торис.

Счастье для придворных Окара, что Джон Картер в тот миг был безоружен! Но все же многим из них пришлось почувствовать тяжесть моего кулака, пока я пробивался к трону, куда Салензий Олл утащил Дею Торис.

У самых ступеней трона, однако, я пал под натиском полусотни врагов. Но раньше, чем я потерял сознание, до меня долетели слова Деи Торис, которые вознаградили меня за все страдания. Стоя перед гигантским тираном, который пальцами вцепился в ее руку, она указывала туда, где я боролся один против сотни воинов.

– Неужели ты думаешь, Салензий Олл, – вскричала она, – что я, жена такого человека, как он, позволю обесчестить его память, даже если он тысячу раз умрет, и выйду замуж за низшего смертного? Существует ли в мире другой такой человек, как мой муж? Существует ли другой такой человек, который пробился бы через всю планету, сражаясь с дикими животными и людьми из-за любви к женщине? Я, Дея Торис, принадлежу ему навсегда. Он за меня сражался и завоевал меня. Если ты храбр, ты должен уважать его храбрость. Сделай из него раба, если хочешь, но пощади его жизнь! Я соглашусь лучше быть женой такого раба, как он, чем королевой Окара!

– Ни королева, ни рабыня не осмеливаются приказывать Салензию Оллу, – ледяным тоном ответил джеддак джеддаков. – Джон Картер умрет естественной смертью в яме Изобилия, и в этот день ты станешь моей женой.

Я не слышал ее ответа, потому что потерял сознание. Когда я пришел в себя, у меня сильно болела голова. Тронный зал уже опустел, и только несколько стражников стояли возле меня. Увидев, что я открыл глаза, они начали тыкать в меня мечами и приказали встать. Затем меня повели по длинным коридорам во внутренний двор. В середине двора была глубокая яма, возле которой стояли другие стражники, ожидавшие меня. Один из них держал в руках длинную веревку, которую он начал разматывать при нашем приближении.

Мы были на расстоянии пятидесяти футов от этих воинов, когда внезапно я почувствовал странную пульсацию в одном из пальцев руки. В первую минуту я не знал, чем это объяснить, но затем вспомнил о кольце Талу, джеда Марентины. Я бросил взгляд на группу людей, к которым мы приближались, и немедленно поднял левую руку к лицу, чтобы кольцо было заметно тому, кто его искал. Почти одновременно один из ожидавших воинов тоже поднял левую руку, как бы желая пригладить волосы, и на одном из его пальцев я увидел такое же кольцо, как мое.

Мы быстро переглянулись, затем я отвернулся и больше не глядел на него, чтобы не возбудить подозрений у других окарцев.

Меня поставили на краю ямы. Я посмотрел в нее: она была очень глубока. Человек, который держал веревку, накинул ее на меня таким образом, чтобы ее можно было снять сверху. Затем все воины ухватились за нее, меня толкнули, и я свалился в зияющую пустоту.