Чернее черного. Весы Фемиды

22
18
20
22
24
26
28
30

— Строить предположения касательно отношений, не являющихся четко обозначенными, значит совершать большую ошибку, — объявил мистер Уипплстоун.

— А где вы видели другие отношения?

— Да, пожалуй, нигде. Мы, разумеется, делаем что можем посредством договоров и соглашений, но, вероятно, вы правы.

— Он старался, — сказал Аллейн. — Поначалу он старался создать своего рода многорасовое общество. Он считал его жизнеспособным.

— Вы с ним касались этой темы? — спросила Трой.

— Ни единым словом. Да ее и не следовало касаться. Мое задание было и без того слишком щекотливым. Знаете, у меня создалось впечатление, что его роскошное гостеприимство по крайней мере отчасти вдохновлялось желанием… ну, скомпенсировать перехлесты нового режима.

— Очень может быть, — согласился мистер Уипплстоун. — Хоть наверняка и не скажешь.

Аллейн вынул из нагрудного кармана несколько сложенных листков бумаги.

— Специальная служба передала мне список коммерческих и профессиональных фирм, а также отдельных личностей, изгнанных из Нгомбваны, с примечаниями относительно тех их прошлых обстоятельств, которые могут выглядеть хотя бы в малой мере подозрительными.

Он опустил взгляд на листки.

— Фамилия Санскрит вам что-нибудь говорит? — спросил он. — Кс. и К. Санскриты, если точнее. Дорогой мой, что с вами такое?

Мистер Уипплстоун нечленораздельно вскрикнул, поставил стакан с портвейном, хлопнул в ладоши и ударил себя по лбу.

— Эврика! — воскликнул он. — Вот оно! Ну наконец-то! Наконец-то!

— Рад за вас, — озадаченно проговорил Аллейн, — и с удовольствием выслушаю все остальное. Что вы такое вспомнили?

— «Санскрит, импортная и торговая компания, Нгомбвана».

— Так и есть. Вернее, было.

— На авеню Эдуарда Седьмого.

— Точно, там я ее и видел, только теперь улица называется как-то иначе. И Санскрита вытурили из страны. Но почему вы так взволновались?

— Потому что я его видел вчера вечером.

— Что?