Джек Ричер, или Я уйду завтра

22
18
20
22
24
26
28
30

К кольцам был привязан обнаженный человек. Невысокий, худой, жилистый мужчина с оливковой кожей и черной бородой. На вид около тридцати лет. Он лежал на спине, в форме большой буквы «Х». Камера находилась примерно в ярде от его ног. В верхней части экрана дергалась голова с плотно закрытыми глазами. Рот был широко открыт. Жилы на шее натянулись, как веревки.

Он кричал, но я его не слышал.

Немой фильм.

В ухе у меня раздался голос Лили Хос.

– Что ты видишь? – спросила она.

– Парня на камне, – ответил я.

– Продолжай смотреть.

– Кто он такой?

– Он был водителем такси, выполнял поручения американского журналиста.

Вероятно, камера была наклонена под углом в сорок пять градусов. Из-за этого ноги таксиста казались большими, а голова – маленькой. В течение целой минуты он продолжал отчаянно дергаться, поднимал голову и бился ею о камень. Пытался потерять сознание или даже покончить с собой, но у него не получалось. На экране появилась стройная женщина, которая подсунула ему под голову сложенный кусок ткани, и я узнал Лилю Хос. Качество изображения было не слишком хорошим, но сомнений у меня не возникло. Ее волосы, глаза, пластика.

Кусок ткани, наверное, был простыней.

– Только что появилась ты, – сообщил я.

– С подушкой? Это необходимо, чтобы избежать травм, которые он может себе нанести. Кроме того, так приподнимается голова, и у них появляется искушение увидеть.

– Что?

– Смотри дальше.

Я огляделся. Все трое моих временных коллег продолжали работать и полностью сосредоточились на своих проблемах.

На моем мониторе ничего не происходило в течение двадцати секунд. Таксист безмолвно кричал. Затем в кадре, откуда-то сбоку, появилась Светлана Хос. Ее тоже невозможно было не узнать: тело, похожее на пожарный гидрант, прямые седые волосы.

В руке она держала нож.

Светлана взобралась на камень и присела на корточки рядом с мужчиной. Долгую секунду без малейшей суеты она задумчиво смотрела в камеру, судя по всему, оценивала угол, чтобы не закрыть собой обзор. Наконец она устроилась так, что оказалась над левой рукой и частью груди мужчины.

Он не сводил глаз с ножа.