— Не понимаю, о чем ты.
— Я говорю, что в любом городе есть люди, которых шериф не может арестовать.
Деверо ненадолго замолчала.
— Возможно, — сказала она после паузы. — Старик Клэнси мог бы быть одним из таких людей. Но он ведь не перерезал горла. А я арестую любого другого, кем бы он ни был.
— Понятно, — сказал я.
— Может, ты думаешь, что я плохо справляюсь с работой?
Я ничего не сказал.
— Или ты думаешь, что я утратила прежние навыки, потому что здесь не совершаются преступления?
— Я знаю, что здесь совершаются преступления, — ответил я. — Я знаю, что и ты всегда это знала. Я уверен, что твой отец видел такие преступления, какие я и представить себе не могу.
— Но?..
— А ты не ведешь расследования здесь. И никогда не вела. Держу пари, что в девяноста девяти случаях из ста твой отец точно знал, кто виновник, знал все, до мельчайших подробностей. Мог ли он предпринять что-нибудь против преступника — это уже другой вопрос. И я могу поспорить, что тот один случай из ста, когда он не знал того, кто это сделал, так и остался нераскрытым.
— Ты хочешь сказать, что я никудышный следователь?
— Я хочу сказать, что быть окружным шерифом — не значит заниматься расследованием. Для этого требуется иная квалификация. В этом должны участвовать все муниципальные структуры. Ты хороша на своем месте. Для других дел у тебя есть детектив. Вот только в настоящее время его у тебя нет.
— Какие еще дела мы обсудим перед тем, как сделать заказ?
— Только одно, — сказал я.
— Что именно?
— Скажи мне снова: ты никогда не встречалась с Ридом Райли, так?
— Ричер, да что это в самом деле?
— Это вопрос.
— Нет, я никогда не встречалась с Ридом Райли.