— Да нет, где угодно.
— Она работала?
— У нее была работа на неполный день в кредитном бюро. Рядом с баром «Браннанс». Она очень хорошо умела считать деньги.
— А что она рассказывала тебе такого, чего не могла рассказать маме?
— Что ей все здесь ненавистно. Что она хотела бы уехать отсюда.
— А мама даже и слышать об этом не желала?
— Она хотела обеспечить Шоне безопасную жизнь. Мою маму пугает жизнь в большом мире.
— А где работает мама?
— Она уборщица. В барах города. Она подготавливает их к «часу удачи».[29]
— Что еще тебе известно о Шоне?
Мальчик заговорил о чем-то, но вдруг замолчал. После недолгой паузы он просто пожал плечами, но не сказал больше ничего. Вышел на середину небольшой квадратной комнаты и застыл на месте, словно впитывая в себя что-то из воздуха. По его виду я понял, что бывать в этой комнате ему доводилось нечасто. Нечасто до смерти Шоны, и нечасто после того, как ее не стало.
— Понимаете, я по-настоящему тоскую по ней, — сказал он.
Когда мы снова вернулись на кухню, я спросил:
— Как ты думаешь, твоя мама не будет возражать, если я позвоню по телефону и оставлю за это деньги?
— Вам надо позвонить? — спросил мальчик таким тоном, как будто речь шла о каком-то необыкновенном деле.
— В два места, — ответил я. — В одно мне позвонить необходимо, а в другое я просто хочу позвонить.
— Я не знаю, сколько это стоит.
— Каждый звонок по платному телефону стоит четвертак, — объяснил ему я. — Предположим, я оставлю по доллару за каждый звонок, пойдет?
— Это будет слишком много.
— Большое расстояние, — сказал я.