Нет, не слова. Нечто бессвязное. Не крик или стон, а разочарованное восклицание. Она хотела что-то сделать или что-то взять, но не могла. Нет,
Но не могла.
Я сделал шаг назад и крикнул через плечо:
– Беннетт? Ты еще здесь?
Нет ответа.
В спальне воцарилась тишина.
Я шагнул в сторону на случай, если Котт выстрелит через дерево.
Он не стал.
В обычной ситуации я мог бы встать спиной к стене и приоткрыть дверь, оставаясь невидимым на расстоянии вытянутой руки, но двери Джоуи были слишком широкими для такого маневра. Так что, как аккуратный маленький парень, я находился в новой среде, поэтому я просто прыгнул вперед, повернул ручку, распахнул дверь, отскочил назад и прицелился.
И выстрелил. И попал в центр лба Джона Котта. Вот только это было не так. Моя пуля угодила в зеркало, висевшее на боковой стене. Посеребренное стекло рухнуло на пол, после чего в мире вновь воцарилась тишина, а из комнаты послышался голос Котта:
– Похоже, ты забыл, что предлагал разойтись в разные стороны и отправиться по своим делам.
Я не слышал голоса Котта шестнадцать лет, но это был он, тот же акцент Озарка, раздраженная интонация и агрессивный тон.
– Ты мне не ответил, – сказал я.
– Оно того не стоило.
– Кто там с тобой?
– Зайди и посмотри.
Я снова представил чертеж дома.
– Ты находишься на втором этаже очень высокого дома. А я стою у единственной двери. И я только что выстрелил из пистолета в Лондоне. Через пять минут здесь будет пять тысяч полицейских. Без еды ты продержишься около трех недель. И что ты будешь делать потом?
– Полицейские не придут, – заявил Котт.