— Здравствуйте! Мезенцевы здесь проживают? — зайдя во двор, молодой светлоголовый милиционер вежливо поздоровался с выглянувшей в окно девчонкой.
— Мы Мезенцевы, — улыбнулась Катя. — Ой, а мама на работе сейчас. В конторе.
— Да мне бы не маму, мне бы Максима Петровича Мезенцева.
— Ой, — Катерина удивленно моргнула и оглянулась: — Максим! Кажись, к тебе…
— Ну, пусть проходит.
— Здравствуйте, — войдя, еще раз поздоровался милиционер. — Я — участковый ваш. Младший лейтенант Дорожкин, Игорь… Яковлевич, — посмотрев на Катю, почему-то поспешно добавил участковый. — А вы, значит, Максим?
— Да, я Максим.
— Тут сигнал один поступил. Надо бы проверить.
— Ну, проверяйте, если надо. Вот, присаживайтесь.
— Спасибо.
Участковый положил фуражку на стол и важно раскрыл полевую сумку. Бумага, ручка — все как положено.
— Тебе, Максим, ведь шестнадцать лет есть, так?
— Восемнадцать уж скоро! А что случилось-то?
— Ты, говорят, когда-то в радиокружке занимался?
— Занимался, — согласно кивнул Максим.
Как и у подавляющего большинства советских людей, участковый уполномоченный не вызвал в нем никакого страха или, тем более, ненависти. Скорее наоборот. А Катька так во все глаза на милиционера и таращилась. Видать, понравился.
— Товарищ участковый, а может, вам молочка налить? Холодненькое, с погреба. Мы у соседей от коровы берем.
— Это сестра моя, Катерина.
— Спасибо, я обедал уже, — младший лейтенант несколько сконфузился и напомнил: — Так я про радиокружок.
— А, это давно было, — сидя на стуле, потянулся Максим. — Классе в шестом — в седьмом… А потом преподаватель наш, Артемий Викторович, в Ленинград уехал. Так бы, может, и сейчас бы занимался.