— Сам ты Чехов, — резко обернулся начальник. — Дон Кихот это!
Внимательно осматривавший окна оперативник Игнат Ревякин покачал головой:
— Не, Иван Дормидонтыч. Не Дон Кихот это. Скорее Сервантес.
— Дак что писать-то? — занервничал участковый.
— Пиши — статуэтка из твердого вещества грязно-белого цвета, — майор покусал губу и прикрикнул: — Да не трогай ты! Вон подтеки — явно кровь. И пальчики могут быть… Да где этот чертов Теркин?
— Так послали уже, — развел руками Игнат.
И сам тут же попал под начальственный окрик:
— А ты что тут ошиваешься? Иди опрашивай. Устанавливай — чей труп.
— Да тут и устанавливать нечего, — Ревякин нахмурился и присел рядом с убитой на корточки. — Лида это. Лидия Кирпонос, отчества не помню. Хорошая девушка… была. Учительница, практикантка. Французский преподавала.
— А-а, — Верховцев присел рядом с опером. — То-то я смотрю — знакомая. Учительница, значит…
— Практикантка. Ого! И юбка расстегнута, и трусики…
— Ла-адно, — начальник брезгливо поморщился и заходил по классу. — Интересно, что она тут, в старой школе, делала?
— Так тут школьный музей, кажется, — Ревякин почесал затылок. — Может, материалы разбирала?
— Кажется ему! Вот и узнай. Да появится, наконец, криминалист или как?
Техник-криминалист Теркин явился минуты через две. Доставили его на милицейском «козлике». Не одного — вместе с местным патологоанатомом, судебно-медицинским экспертом, вальяжным сухоньким старичком Андреем Варфоломеичем, бывшим акушером.
Махнув рукой, Теркин тут же раскрыл свой чемоданчик, сделал пару снимков казенным ФЭДом и принялся орудовать кисточкой и порошком для выявления отпечатков пальцев.
Судмедэксперт, вежливо поздоровавшись, склонился над трупом.
— Ну что там, Варфоломеич? — нетерпеливо поинтересовался начальник.
— Череп проломлен. Похоже, это и есть причина смерти.
— Да, мы так и думали. А когда?