Потом она быстро накинула поверх пуловера и брюк меховое манто, взяла оба чемодана и направилась к входной двери, которую открыла. Тут она резко остановилась, и сердце ее сжалось от испуга.
На площадке лестницы стоял Шерман, с руками в карманах, в шляпе, мокрой от дождя, непрерывно жуя резинку и внимательно глядя на нее.
— Добрый вечер, Глория! — приветливо сказал он.
Она ничего не ответила.
— Вы спасаетесь бегством? — спросил он, глядя на чемоданы.
— Отчего же? — попробовала возразить она. — Просто я собираюсь на уик-энд.
— Но не вернетесь. Вы испугались, Глория?
— Почему вы думаете, что я испугалась? — спросила она, стараясь говорить спокойным тоном. — Что это с вами делается? Я могу отправиться на уик-энд без того, чтобы вы не подумали невесть что?
Шерман пожал плечами.
— Мне безразлично, куда вы едете, Глория. Вы не спасаетесь, не так ли?
— Нет, — возмущенно проговорила она. — Чего это вы так заботитесь? Что вас страшит?
Шерман улыбнулся.
— Можно мне зайти на минутку? Мне надо сказать вам несколько слов.
— Я… я не хочу опаздывать на поезд.
Он пошел прямо на нее, и она отступила. Шерман прошел в гостиную. Медленно, как загипнотизированная, она положила свои чемоданы и прислонилась к стене, чтобы посмотреть на него.
— Совершенно ничего не стоит опасаться, Глория, — сказал он, хладнокровно ходя по комнате. — Теперь я держу Инглиша. Он не сможет мне больше причинить неприятностей. Полиция его разыскивает. Он убил свою любовницу.
Она ничего не отвечала и смотрела на него.
— Сначала я думал, что он может доставить мне неприятности, но теперь с ним все кончено. А как у вас дела с финансами, Глория? Мне кажется, что я вам кое-что должен. Разве не так?
— О, это подождет, — сказала она хриплым голосом. — Я… в настоящий момент ни в чем не нуждаюсь.
Шерман улыбнулся.