Капитан не повернул к нему головы, никак не выказал, что услышал его. С таким же успехом можно было обращаться к мертвецу.
Рейкса ободрили слова, которые он вдруг услышал по рации:
— Мы в спецкаюте, сэр. Уже грузимся.
Капитан поднял передатчик и ответил:
— Очень хорошо.
Потом он подошел к Рейксу, встал перед ним, прищурив с презрением глаза, да так сильно, что они почти исчезли с его лица, произнес:
— Вам больше нет нужды околачиваться на моем мостике. Мы спустимся на палубу. — Он обернулся к капитану первого ранга: — Возьмите управление на себя, мистер Дормер.
— Слушаюсь, сэр.
— Держитесь этого курса и скорости.
Рейкс, теперь уже почти не в силах сдерживать свою ярость, сказал:
— Когда слитки будут на палубе, нужно выпустить две ракеты.
Не вымолвив ни слова, капитан протянул руку. Рейкс вложил в нее ракетницу и два патрона. Тот подошел к капитану третьего ранга:
— Когда первые слитки доставят на палубу, выпустите две ракеты с левого крыла мостика.
— Есть, сэр.
Капитан вернулся, прошел мимо Рейкса. Уже у порога он, не обернувшись, сказал:
— Ваши сигналы будут поданы.
Рейкс последовал за ним. Через каюты офицеров они вышли к главной лестнице, миновали клуб и опустились на первую палубу. Два-три пассажира с любопытством взглянули на них.
Двери лифта на первой палубе были уже открыты. Трое матросов под наблюдением вахтенного выгружали деревянные ящики. Рейкс и капитан прошли мимо них, не сказав ни слова. Рация в руке у капитана ожила, когда они переходили на правый борт вдоль кают-команды.
— Говорит капитан второго ранга. Первые ящики на палубе, сэр.
— Благодарю вас, — ответил капитан, не останавливаясь. Рейкс для него словно не существовал. Они повернули в коридор, прошли мимо комнаты стюардов и через железную дверь попали на бак. Ветер и мелкий дождь ударили им в лицо. Слева за ними в небо взвилась зеленая ракета, потом другая. Внутренний голос холодно подсказал Рейксу: «Все идет так, как и должно быть. Не думай о людях. Не позволяй этому типу, что безмолвно осуждает тебя, задеть твои чувства. Это не ты, не ты ходишь и командуешь здесь, а просто человек, которого заставили. Через несколько часов ты снова вернешься к желанному одиночеству».