— Вы дали пять тысяч долларов Моркли? А что, если он об этом скажет комиссару? Это может быть ловушкой. Обвинение во взяточничестве, Ник. Знаете, это очень серьезно. Они будут очень довольны повесить вам это на шею. Вот будет букет!
— Не будьте таким пессимистом, — сухо проговорил Инглиш. — Моркли ничего не скажет. Это вымогатель, и он отлично знает, как ему вести себя со мной, и он не начнет рисковать портить со мной отношения. Во всяком случае, я заплатил ему банковскими билетами, которые никогда не будут зафиксированы. — Он оттолкнул свой стул. — Да, мне нужно вернуться в свою контору. Не ломайте себе голову, все устроится!
Бомонт встал.
— Но почему же они убили себя? — сказал он. — Должна же существовать для этого причина?
Инглиш заплатил по счету и оставил хорошие чаевые.
— Конечно, должна существовать причина, — сказал он, — и у меня есть намерение обнаружить ее.
Около шести часов того же дня Крайль приехал в контору Инглиша.
— Я открыл кофр Роя, — начал он без предисловий. — Там находилось двадцать тысяч долларов наличными…
Инглиш не поверил своим ушам.
— Двадцать тысяч?
— Да, билетами по сотне. Что ты скажешь на это?
— Но ведь это невероятно! Откуда он взял эти деньги?
Крайль покачал головой.
— Не имею ни малейшего представления. Я подумал, что тебя надо немедленно известить об этом.
— Да, ты хорошо сделал.
Инглиш стоял посередине кабинета, внимательно глядя на ковер, и с мрачным видом тер себе затылок.
— Соедините меня, пожалуйста, с квартирой мисс Клер, Лоис.
Крайль протянул руку, чтобы взять сигару.
— Я бы выпил стаканчик, если у тебя есть, что предложить мне, — сказал он. — Я хорошо поработал сегодня.
Инглиш указал ему на бар в углу кабинета.