Тот пожал плечами.
— Хурс. Он не захотел мне назвать имя своего покупателя.
— Он адвокат?
— Боже мой… лучше не будем говорить об этом.
— Четыре тысячи?
— Да. Корина хочет продать.
— Как случилось, что она узнала об этом раньше меня?
— Хурст адресовался прямо к ней. Он позвонил ей и причем в девять часов утра. К счастью, Корина была так опечалена, что передала это дело мне. Я сказал ему, чтобы он подождал несколько дней и сказал, что уверен, что мы получим более интересные предложения.
— Очень хотелось бы узнать, у кого появилось желание купить это дело за четыре тысячи долларов, даже не поинтересовавшись его состоянием.
— Люди, в основном, сумасшедшие. Я уже давно не задаю себе таких вопросов.
— Ну что ж, то ты, а то — я, — мрачно проговорил Инглиш. — Если кто-то предлагает столько денег за предприятие, которое в течение девяти месяцев не имело ни одного клиента, то это значит, что он знает об этом деле гораздо больше, чем я. Скажи Хурсту, что оно не продается. Я найду себе покупателя за семь тысяч долларов. Скажи об этом Корине и дай ей чек. Завтра же займись этим.
— А кто покупатель?
Некий Леон. Эдвард Леон. Он придет к тебе завтра днем, даст тебе чек и все подробности в деталях, которые тебе потребуются, — ответил Инглиш. — И запомни, Сэм, я не знаком с Леоном и он меня не знает. Понял?
— Гм… минутку, Ник. Введи все же меня в курс дела.
Что же ты собираешься все-таки делать?
Инглиш остановился.
— Кто-то убил Роя. Кто-то очень торопится забрать его дело. Я хочу узнать, убийца и покупатель одно лицо? Это называется следовать своей интуиции. Этот Эд Леон меня вполне устраивает. Вот что я собираюсь делать.
— Поступай, как знаешь, но что ты будешь делать, если обнаружишь убийцу Роя?
Инглиш долго мрачным взглядом смотрел на него.
— Я рассматриваю это дело как личное. Кто-то убил моего брата, и мне это не нравится. Раз полиция не может заняться этим, то я сам собираюсь хоронить своих мертвых. Это то, что я собираюсь делать.