Пожиратели

– Ты знаешь, как мало у нас с тобой осталось времени? Матвей, в этот раз я просто не могу позволить тебе устраивать сцены. Ты должен все хорошенько осмыслить.

– О чем вы?

Он потихоньку запревал под одеялом, не решаясь раскрыть тело. Кто знает, как отреагирует старуха – спровоцирует развитие щупалец? Но если верить ей – она и была тем паразитом, из-за которого все началось.

Правда или ложь?

– Ты спросил у того доктора про бога, отчего вдруг такие мысли?

– Просто… мне показалось, что все это связано. И древность идет от бога.

– Древность? Религия, значит, для тебя древность?

– Нет, древность – это такое странное состояние… Не знаю почему, но когда происходит все это… – Матвей обвел взглядом комнату. – Мне кажется, будто бы меня вырвали из книги по истории, где первобытные люди собирают фрукты или палки. Или нечто подобное… Я не знаю, как объяснить.

– Пугает ли тебя религия, дорогой? Я знаю ответ – да. Религия всегда была связано со смертью и страданием. Тебе, человеку нового времени, непонятно, как древность могла сохраниться?

Матвей согласился.

Старуха повернулась к окну, ловя на своем морщинистом лице солнечные лучи.

Их уединение почти ничто не нарушало, если не принимать во внимание внутреннего окна, в которое иногда заглядывал Станислав Егорович. Глаза неясного – то ли зеленого, то ли голубого? – цвета, скользили от одной фигуре к другой, после чего удовлетворительно прятались.

– Дело в том, что умирая, человек вновь перерождается на Земле. Этакий бесконечный круг, – начала старуха. – Вроде бы все меняется: пол, внешность, национальность, но результат всегда один. И потому сознание – хоть и терпит изменения – остается прежним. В этом мире всегда будет место древности, дорогой. Все повторяется с промежутком в тысячу или несколько тысяч лет. Мир цикличен.

– А я-то тут причем?

– Матвей, – устало отмахнулась старуха. – Если все это происходит с тобой, значит, ты – причем. От тебя и не требуется понимания. Делай то, что делается. Однако есть такие вещи, которые сами собой не повторяются, им приходится помогать. Подобное я видела у колдуна, просящего за свою магию плату. За богатство – череп девственницы и соль; за любовь – розы и новорожденного ребенка; за убийство – бычий рог, кровь обидчика и золото.

Горячим воспаленным языком Матвей провел по сухим губам, смачивая трещинки и рубцы, прежде чем выдохнуть:

– Как все это выглядело раньше?

Старуха улыбнулась. С улыбкой ее лицо окрасилось беззащитной старостью женщины, давшей жизнь новому побегу от сока своих корней.

На секунду в голову Матвею заползли скабрезные мысли – размозжить древний череп вазой, но он отбросил их после заманчивого предложения:

– Хочешь, я покажу тебе?