Пожиратели

Он в бешенстве потащил Матвея по земле прямо за шиворот свитера.

Перед его глазами проплывали одному ему видимые картины – от мириады небесных светил, до ржавой окровавленной бочки. Ощущая в ноздрях воскресший подвальный запах, Ипсилон пугался, что все это только приснилось, и в руках очередное животное. Что наверху снова пьет отец.

Яд от поцелуя женщины бурлил кровь, разрывал вены и артерии, иглами прокалывал сердце.

Ощущать все это – пытка, но есть пытка гораздо более жестокая и невыносимая.

Жизнь.

– Боги помогают мне, они помогают идти к ним. Я изменю мир, я свергну старую власть. А эти черви… их место в земле.

– Я съем твое сердце, я съем твое божественное сердце.

Дикая мысль пронеслась в сознании Матвея – он подумал о доме как о чем-то недоступном и далеком. Как о чем-то из прошлого ленивого художника у которого впереди такая же смерть, как у родителей.

Как Алене удавалось жить все это время?

Теперь это, правда, не важно.

Сердце внутри сжималось, стоило только вспомнить лицо сестры.

А может эти мысли навеял паразит, подталкивая Матвея на убийство?

Убей он Ипсилона – все стало бы как прежде?

Чушь. Нет жизни, нет будущего у человека, послужившего куколкой для паразита. Нет надежды у того, кто столкнулся с другой стороной.

Матвей увидел в далеком Ничто жреца с зазубренным кинжалом.

Четверо мужчин уложили пленника на камень и держали, перетягивая на себя его конечности.

– Ипсилон, но получается, что боги – самоубийцы, если позволяют тебе к ним идти, – прохрипел он, но слова утонули в утробном отхаркивании Ипсилона.

В момент кашель начал убийцу буквально душить, и мужчина, разжав руки, согнулся пополам.

Матвей развернулся к нему, с удивлением глядя на стремительно краснеющее лицо.

Брови Ипсилона взметнулись вверх, губы скривились.