Пожиратели

Первую секунду полета все оставалось как прежде – желтые квадраты горящих окон соседских домов и фары машин, сменившиеся разом, словно набросили серую простыню на ритмично колыхающееся черное море. Ноги мужчины, на мгновение воспламенившись болью, погрузились в жижу, поднимая брызги. В лицо ударили успевшие долететь капли, которые Матвей стер ладонью.

Непонятное разочарование – какой-то частью мозга он все же хотел разбиться об асфальт.

От воздуха разило смрадом. Смрад был тенью, напоминанием о том, что здесь происходило. Как срывающиеся с листьев деревьев капли после дождя. Для Матвея, с его больной головой, эти капли – размером и весом с фуру, и они барабанят–барабанят по несчастному телу, в твердой решимости разбить на мельчайшие частицы все его естество.

Жижа под ногами засасывает не хуже зыбучих песков. В прошлый раз – податливая, как вода, теперь же, видимо, она была полна решимости не пропускать нежеланного гостя.

Но раз так, не означает ли это, что жижа жива?

Преодолевая позывы тошноты, Матвей зачерпнул ладонью жидкость, и она тут же тоненькими сопливыми струйками просочилась обратно через щелки между пальцами так быстро, что он не успел рассмотреть. Чертыхнувшись, Матвей попробовал еще, еще, и еще раз.

Занятый своей борьбой, он не сразу заметил, как стремительно гаснет свет под руководством чей-то воли, поворачивающей ручку выключателя. Осознание того, что он остается в полнейшей темноте, засасываемый жидкостью глубже и глубже, закололо в сердце.

Матвея накрыла паника, нелепыми картинами вспыхивая перед глазами: щупальца тянут на дно, вгрызаясь в глазные яблоки; мощные чешуйчатые лапы снимают скальп с лица. У паники своя логика, и она отличается особой впечатлительностью.

Матвей резво крутанулся, пытаясь вытащить конечности, лишь усугубив свое положение. В этом месте его будто снова и снова ставят на место – кто он, и кто они.

Но вот в чем и состоял вопрос – кто они?

Вдруг из глубины всплыли – подобно пузырькам воздуха – маленькие светящиеся огоньки, выстраиваясь в подобие дорожки. Они тянулись к Матвею, дружелюбно приглашая пойти за собой, мигая и переливаясь, как новогодняя гирлянда под слоем снега.

Знакомый с природой паразитов мужчина ни на секунду не задумывается над их красотой – лишь о наличие зубов.

– Кто здесь? – на всякий случай спрашивает он, не надеясь получить ответ. – Я хочу поговорить со старухой! Мне нужно попасть к ней!

Голос его, только вырвавшийся изо рта, тут же проглатывает мрак.

Огоньки вмиг загорелись так ярко, что Матвей закричал, отшатнувшись назад. Не удержавшись на ногах, он упал прямо в жижу, подняв тучу брызг и проглотив смердящую воду. Она залилась в нос, в уши, потянула на самое дно.

В какой-то момент свет все-таки исчез, позволив ослепленному мужчине кое-как вынырнуть на поверхность.

– Кто здесь? – кашляя, выкрикнул вместе с остатками жижи Матвей.

Во рту застыл отвратительный привкус, от которого желудок сморщился сдутым резиновым мячом, выдавив к горлу позыв тошноты. Перед глазами рябели боярышниковыми ягодами блики.

Как по волшебству глубина разом менялась, будто дно представляло собой чередующиеся кратеры и горы.

Матвей попытался подняться на ноги, но тут же со всех сторон бесшумно вынырнули чьи-то руки, схватили, пытаясь утащить обратно на дно.