Пожиратели

– Оу… – нежно выдохнул священник, – разное.

Догадка озарила сознание Ипсилона, но он не спешил ее озвучить. В одинокой, запертой под землей комнате, не было нужды спешить с выводами.

– Много сюда людей приходило? – стирая рукой пыль, мужчина изучающе погладил полосы на столе.

– Не слишком. Никогда столько, чтобы все стулья были заняты.

Стульев за столом стояло десять, но немного оглядевшись по сторонам, Ипсилон приметил еще четыре утлых, заваленных перегоревшими лампочками.

– Это место ведь не принадлежит церкви?

– Точно, – Кирилл устало опустился на один из стульев, облачко серовато-коричневой пыли поднялось в воздух. – Комната раньше служила складом для одного из помещения, но мы соединили подвал церкви и подземный туннель. Так было удобно. Я помню сквозняк, пробирающий до костей. До некоторых ему было легко добраться, но не до моих. Теперь я мерзну даже наверху, даже если поднесу ладонь к свече, – произнес он чуть позднее, устало расслабив белый воротничок.

Лампочка жужжала огромным майским жуком. Эти насекомые – настоящая загадка природы, потому что по своей комплекции не должны уметь подниматься в воздух. Но они летают, хотя и врезаются во все что ни попадя.

– С чего вы решили, будто я ваш? – не желая больше увиливать, прямо спросил Ипсилон.

– Один из кого?

Кирилл твердо, но как-то угрюмо, с чувством загнанного в тупик животного, неотрывно следившего за черным пятачком ружья, взглянул на мужчину.

– Вы – сектанты?

Секунд на десять воцарилась тишина. Ипсилон считал – после пяти он чуть сдвинулся к стене – подальше.

– Как же глупо я попался! Ха, это должно было случиться, – грустно усмехнулся священник. – Столько лет скрываться и все испортить. Отчего же я подумал, будто ты один из нас? Сейчас вижу – совсем другой.

Ипсилон сверкнул глазами.

– Я не один из вас! – прошипел. – Такие, как ты… Меня тошнит от вас. Выведи меня сейчас же! Выведи из этого проклятого места!

– Нет, я не могу, ты выдашь меня.

– Да! Да! Ты – червь, грязь, сатана тебе не поможет! Свет разгонит вашу тьму!

– Верх становится низом, рабство – свободой. Я чувствую запах крови на твоих руках. Только для тебя рассудок – безумие. И я понял… – покачал головой Кирилл. – Вот почему ты со мной так разговаривал… Ты замышляешь что-то очень плохое, верно? Убийство? Вижу, я угадал. Ты убивал прежде? – Ипсилон отвернулся. – О! Ты такой же, как и я. Тогда, в зале, я увидел в этих глазах тьму, не обманывай меня, признайся, я не осужу. Ты ел людей?

– Нет!