Взмах клинка

Она вновь сосредоточила взгляд на царапине на полу.

Один. Два. Три. Четыре. Пять.

Она почувствовала, как раскаленную кочергу вновь прижали к ее рукам, на этот раз сильнее – оставив отпечаток на ее коже. У девушки на глазах выступили слезы, но она лишь моргнула, чтобы их прогнать, и продолжала смотреть в пол.

Один. Два. Три. Четыре. Пять.

Голос Темнорукого проник сквозь пелену боли, застилавшую все вокруг:

– Ты же знаешь, что я терпеть не могу наши с тобой жестокие битвы.

– Врешь! – прохрипела она. – Ты получаешь от этого удовольствие, мерзавец!

Нагретая кочерга вдруг возникла прямо у ее шеи, и она дико вскрикнула, не успев даже подумать о том, чтобы сосчитать до пяти.

Страшная боль ослепила ее.

Второй крик был уже на подходе, но она силой воли подавила его, не дав ему вырваться, из-за чего она закашлялась и никак не могла остановиться.

Раскаленная кочерга оказалась прижата вплотную к горлу.

Каждый приступ кашля сдвигал орудие пытки на новые участки кожи, и она снова чувствовала прикосновение раскаленного металла.

– Обещай все мне рассказать, и я прикажу им остановиться. – В глазах Темнорукого не было ни капли сочувствия. Они были абсолютно пустыми.

Она ошибалась насчет него.

Он был готов ее убить.

– Обещай все мне рассказать!

Она ни за что не станет с ним сотрудничать, но ей никак нельзя умереть! Она должна бороться. Если ее погубит собственная магия, то так тому и быть. Лучше умереть от собственной магии, чем от чужой.

Плотно сжав губы, она подавила очередной приступ кашля и почувствовала жжение в горле, подобное тому, что она ощущала на коже. Все, все теперь горело, и ей показалось, что она погибнет в этом смерче, сотканном из огня, невыносимой боли и закипавшей внутри глубинной магии, искры от которой начинали покалывать ей кожу.

Но тут она заметила, что в окнах мелькнула странная тень.

У нее по спине пробежали мурашки, прогнав загоравшийся огонь.