Звёздная бездна, поражённо подумал Одиссей. Он знал, что глаз сайн имеет высокую ценность, но настолько? На весах лежало что-то невероятное, маленький чёрный шарик легко перевесил все достижения спасителя тридцати систем. Понимай Фокс это заранее, он поставил бы глаз на себя самого, обеспечив победу в испытании и выход в финал! Но он не подозревал об истинной ценности глаза.
— Пустоту? — обалдело воскликнул олигарх. — Ты поставил на кон Великое Ничто⁈
После всего случившегося он был готов поверить уже во что угодно. И гипотеза была вполне логична: бесконечная пустота небытия перевесила бы хоть всю вселенную:) Но, увы или к счастью, Фокс не располагал такой силой и не владел Ничем. Просто квинтиллиардеру было не суждено увидеть, как детектив вытянул из глазницы чёрный глаз сайн и положил его на чашу весов Геометриса.
Взгляды Аны и Афины сверкнули одинаковым восхищением, в волосах принцессы волна светло-фиолетового волнения быстро сменилась водопадом рыжей радости. Всем стало понятно, что Геометрис в любом случае выбывает из игры. Перевес глаза сайн перед всеми его заслугами и свершениями был неоценимо-велик.
Он скромно принял своё поражение, пророкотал, как стихающий отголосок ушедшего шторма, и отступил от статуй. Кажется, Геометрис отказался делать ставку против кого-либо из игроков. Одиссею в этот момент стало уже совсем плохо, он почти терял сознание, поэтому Ана не медлила: она подошла к весам Охотека и накрыла ладонью его правую ладонь.
— Это безрассудно, — сказала Афина с осуждением и тревогой, она явно не одобряла выбор своей визави.
— У меня нет ничего даже отдалённо более сильного и ценного. И у тебя тоже не осталось.
Девушка выпрямилась, её взгляд остановился на бывшем боссе, который уже не видел и не понимал происходящего вокруг. Его кожа отекала и желтела, сетки капилляров проявлялись на щеках и руках.
— Да что ж ты делаешь, — завопила хистеройка. — Не смей умирать, кормилец мой! Чесатель и гладитель! Я и так потеряла всех остальных, хотя бы ты останься!
— Тише, — Свийс оплёл Уулю хвостами и прижал к себе. — Не сделай ему хуже.
Ана смотрела на Одиссея Фокса, который умирал у неё на глазах уже в третий раз. Что за дурацкая манера! Да сколько можно меня оставлять? Волосы девушки становились алыми и темнели, как вишнёвый водопад. Ана отчётливо, как никогда, поняла, что не хочет вселенной без этого человека. Без его мудрости и доброты, незаметного юмора и самых правильных вопросов мир теряет смысл. Она собрала всё, что могла, всё, что у неё было, и положила на чашу весов.
И империя Охотека, и без того невысоко взлетевшая, стала тяжело и недовольно оседать вниз.
— Что? — расхохотался квинтиллиардер безумным подхрюкивающим смехом. — ЛЮБОВЬ⁈ Какая, к смуглям, любовь? Да вы потешаетесь что ли? Как какая-то задрипанная романтика одного дурацкого человечка к другому ничтожеству может хоть как-то влиять на мощь огромных состояний, промышленность целых планет, сделки бизнес-империй?!!
Изумление вытаращило глаза олигарха посильнее, чем весь ВВП двенадцатого сектора. И судя по замершему, напряжённому взгляду Афины, она была с ним почти согласна. Богиня не верила, что любовь Аны может перевесить, способна спасти Фокса и оставить его в игре. Ведь она считала, что это чувство не проживёт долго.
— Ну, если рассуждать научно и комплексно, — внезапно прошипел змей.
Учёный, профессор, ядовитый и одинокий старик, вот уж от кого в последнюю очередь ожидаешь услышать слова поддержки и надежды.
— То удельная мера влияния чувства должна быть помножена на последствия, а затем рассмотрена в исторической перспективе. Почти всегда отношения двух субъектов слабо повлияют на мир, не больше прочих окружающих факторов. Но раз мера ценности в этом испытании Древних происходит от силы исторического воздействия… То в некоторых случаях любовь может быть очень весома. Например, если благодаря любви исторически значимая личность выжила или изменила направление своей важной деятельности на судьбоносное. А мы с вами находимся, без преувеличения, на пике переломного исторического момента.
Змей поднял кончик одного хвоста, совсем как Эркюль Пуаро, когда дотягивался до важной догадки и хотел это выразить.
— Мы в шаге от финала, поэтому возьмём подходящую фактуру и предположим, что любовь спасла будущего победителя Игр. После своей победы он получил огромные силы и основал новый аналог Содружества. А без вмешательства любви победил бы другой, который не создаст своё Содружество, или создаст что-то совсем другое. Тогда последствия будут огромны, и влияние данной конкретной любви на мир — просто неимоверно. Нужно учесть влияние и всех прочих факторов и вычесть их из результата, чтобы получить чистый удельный вес любви. В частностях это проделать попросту невозможно, их мириады. Но в категориальных исчислениях… Хмм.
Профессор задумался, набрасывая в уме и в нейре сетки формул, ИИ помогал ему выстраивать быстрые связи, исправляя ошибки и несоответствия на ходу. Основы крулианской волновой математики: кривая влияния Амурана, функция Кууп-Идуона, непостоянная Эруота… Получается…
ebooksa