– А Сиротка до сих пор в городе?
– Пропал. Как сквозь землю провалился. И людишки его разбежались кто куда.
– Тоже сбежал?
– Не думаю. Это место ни добрых, ни злых просто так не отпустит. Сдается мне, получил ирод по заслугам, отомстил кто-то за смерть Евдокии.
– Мастер Берг? – Август выглядел чудаком и пьяницей, но никак не беспощадным мстителем.
– Не знаю, Соня. Хочешь, у кого другого спроси. Только я тебе не советую. Не любят в Чернокаменске расспросов. Заболталась я тут с тобой. – Никитична вдруг засуетилась, встала из-за стола. – У меня ж еще дел полно. Да и тебе есть чем заняться, как я погляжу. Я пойду, а ты ко мне заходи, вон через забор мой дом. Пока своим хозяйством не обзаведешься, молоко, маслице и яйца у меня можешь брать. Мне одной много не надо.
Хозяйством Софья обзаводиться не собиралась. Куда ей, городской жительнице, какое-то хозяйство! Но старушку сердечно поблагодарила и, лишь когда Никитична уже вышла из калитки, вспомнила про конфеты, высыпала содержимое вазочки в чистое полотенце, выбежала следом.
Ей повезло, уйти Никитична не успела, стояла посреди дороги, о чем-то разговаривала с рыжим мужиком, который придерживал за уздцы каурую лошадку, запряженную в телегу. С телеги, подняв облачко пыли, спрыгнул молодой парень. Он был высокий, светловолосый, одетый в дорогой, по моде сшитый костюм. На Софью парень едва взглянул, во взгляде его серо-зеленых глаз не отразилось ни малейшего интереса. Да и с чего бы? Цену собственной внешности Софья знала и иллюзий на этот счет не испытывала. Без иллюзий жить было значительно проще, хотя временами и больно.
А парень тем временем подошел к Никитичне и мужику, вежливо поздоровался. Софья тоже подошла. Не возвращаться же обратно домой. Мужик был чем-то сильно взволнован, что-то вполголоса рассказывал Никитичне и то и дело косился на свою лошадку, словно призывая ее в свидетели. Софья расслышала только одно слово – волки. Стало интересно, любопытство было одним из немногих, но очень существенных ее недостатков. И, отбросив скромность, Софья решила вмешаться в беседу и поздоровалась. Мужик посмотрел на нее удивленно, сощурился, вглядываясь в лицо, наверное, пытаясь понять, кто она такая и откуда взялась.
– Это Соня, родственница Евдокии, – пришла ей на помощь Никитична. – Август разрешил ей пожить в доме.
– Евдокии, значит, родственница? – Взгляд мужика потеплел, словно бы один этот факт переводил Софью из разряда чужаков в разряд своих.
– Племянница. – Вдаваться в подробности родственных связей она не стала.
– Хорошая у тебя тетушка была. Широкой души женщина. – Мужик кивнул, а потом, словно бы спохватившись, сказал: – А я Матвей Можейко, живу я тут неподалеку. А это. – Он кивнул в сторону парня…
– Позвольте, я сам. – Парень вежливо-равнодушно улыбнулся сначала Никитичне, а потом Софье. – Дмитрий Евгеньевич Рудазов, геолог из Санкт-Петербурга. К вашим услугам.
Надо же, геолог из Санкт-Петербурга! И что такой холеный, столичный делает в этой глуши?
– Очень приятно. – Софья улыбнулась так же вежливо и так же равнодушно. Пермь – это, конечно, не Петербург, но тоже не последнее захолустье, да и сама она не какая-нибудь деревенская девчонка, чтобы от одного только упоминания столицы падать в обморок. А руку Рудазову она не подала. Да и заняты были ее руки узелком с конфетами. – Софья Петровна Леднева, учительница из Перми, – и ведь почти не соврала, за ее спиной была учеба в гимназии – отец настоял, он считал, что образование никому навредить не может, и за академическими успехами Софьи следил строго, – вот только учительницей она ни дня не проработала, как-то все не до того было.
– А это, барин, Акулина Никитична, я вам про нее рассказывал. Будете у нее квартировать, пока не подберете себе более подходящее жилье. – Матвей деликатно тронул Рудазова за рукав, отвлекая его внимание от Софьи. Впрочем, не было там никакого внимания – лишь легкое удивление.
– Акулина Никитична, возьмите. – Софья сунула узелок с конфетами в руки старушке, – дома чай попьете.
К счастью, отказываться та не стала, улыбнулась благодарно, а потом с интересом посмотрела на Рудазова, спросила:
– Выходит, неласково вас встретил наш край?