– Не трону. – Из старухи албасты перекинулась девицей. Пожалела мальчишку? Или просто забавлялась? Впрочем, ей сейчас тоже не до забав.
А Клим не стал спрашивать, кто она такая. Просто молчал и смотрел.
– Виделись мы с тобой. – Белая коса потянулась было к Климу, но отдернулась. – Не один раз. Помнишь?
Он помнил. Может, оттого не испугался так сильно, как мог бы.
– Ты помогла мне найти Анну. Там, в озере, – заговорил, а голос сиплый, словно простуженный.
– Помогла. – От мальчишки албасты отвернулась, сказала, обращаясь к Августу: – Они заперли ее под башней. Мне туда дороги нет.
Дороги нет. Значит, до сих пор сильно заклятье Шварца, не пускает нежить в восточную башню. И Желтоглазый о том знает. Знает, что албасты им ничем помочь не сможет, придется самим…
– Идет. – Белая коса потянулась к прикрытой двери, обвила ручку. – Шаги слышу. За тобой идет, старик. Зеркала им потребовались.
– Я уже понял. – Август кивнул. – Девочку хотят обменять на зеркала. Обменяю.
Она покачала головой.
– Все равно не отпустят. Она нужна ему, старик. Ты же понимаешь.
– Понимаю, но иначе не могу.
– Хорошо. – Албасты кивнула. – Иди с ними, а мы следом. Сказала и кончиком косы поманила Клима за собой, вверх по лестнице.
Пошел. Ни возражать, ни спрашивать не стал. Вот и хорошо.
А за ним и в самом деле пришли. Михаил Подольский, Сиротки сын, проскользнул в незапертую дверь, наставил на Августа ружье:
– Вы пойдете со мной, господин Берг.
И Август пошел. Без лишних разговоров, как телок на заклание.
В подземелье вошли через сарай, дальше двинулись темными переходами. Август впереди, Сироткин сын следом, тыча в спину ружейным дулом. Зеркала, завернутые в холстину и для надежности спрятанные в кожаную сумку, лежали в тайнике. Да и где же им еще быть?
– Бери! – Август протянул Сироткиному сыну сумку. Глядишь, полюбопытствует да развернет холстину, заглянет в зеркало.
Не заглянул, только усмехнулся кривенько: