Он говорил, и отдавал последние крохи резерва, чтобы переломить действие заклинания.
Бывает так: капля по капле наполняется чаша. Но вот наступает тот момент, когда одна единственная малость переполняет сосуд, в котором воды уже и так с горкой. И тогда влага выплескивается через край, гораздо большая, чем эта последняя капля.
То же самое произошло и сейчас. Заклинание перенасытилось, и лопнули нити его плетения. Душу, все еще колебавшуюся, начало неудержимо затягивать обратно в тело.
Первый вдох в легкие, казалось бы, уже забывшие, что значит сжиматься и раскрываться, резанул по гортани. А потом в нос ударил запах камфоры.
Я распахнула глаза. Потолок подвала, суета, топот ног. Кто-то помог мне сесть, и я увидела, как поднимается с алтаря Зак.
В сознании всплыли слова Тэда о том, что никто, кроме меня, не сможет помочь Дарку, и что его сейчас непременно убьют… Солгал, паршивец.
Взгляд метнулся вбок. На носилках лежал Тэд. Белое лицо, словно высеченное из мрамора. Кровь, много крови. На его груди, на руке. Суетящийся рядом с ним лекарь.
— Вот ведь сумасшедший. Опять рана открылась. Как не сдох только! А все из-за этой мамзельки. Мыслимо ли, душу в тело вернуть! — причитал врачеватель.
Как выяснилось, рядом был еще один ловец. Он, уверившись, что со мною все в порядке и я окончательно пришла в себя, переключился на более важные дела.
А потом опять были показания, допрос, протоколы.
Прошло две недели.
На стол мессира лег отчет. Тэд писал его скрупулезно, не упуская деталей, правда дома. Лекари запретили ловцу возвращаться на службу до полного выздоровления и тела, и резерва.
Это были две самые тяжелые недели в его жизни. Каждый день тянулся нескончаемо долго. А ночи — его личное безумие. Раз за разом просыпаться и понимать — все это сон. Она с другим. Она счастлива.
Когда начальник прочел листы, заявившись прямо в квартиру Тэда, то, отложив отчет, огладил усы и уточнил:
— Стало быть, по обрывку записки догадался?
— Да, я вспомнил, как Карлос упоминал аспиранта Закриана и то, что недавно читал его диссертацию. А этот обрывок с росчерком Дарка и окончанием «рок». Все сошлось. Ведь именно так подписывает угол титульного листа научной работы «автор этих строк» и росчерк пера. Тогда — то все и встало на свои места.
— Вот за что я тебя и ценю. Подмечаешь правду, даже если она тебе противна, — глубокомысленно изрек мессир и добавил: — Ну, мне пора.
Он забрал папку с отчетом.