Он по прежнему держал мою руку. Да и как сказал сам Тэд, пощечина — жест аристократов. Оттого я плюнула. Ему в лицо. Со всей яростью, что кипела в душе.
— Да пошел ты!
Он замер, а потом медленно отпустил мою руку.
Уходила я в звенящей тишине. Во время разговора мы не разбили ни одной чашки, но было такое чувство, что я ступаю по осколкам.
Уже в коридоре услышала насмешливое:
— Не забудь оставить простынь. Она моя.
Ткань тут же упала на пол. Как будто ловец думал, что без этой тряпки я от него никуда не уйду. Платье, вчера промокшее насквозь, сегодня напоминало доску. Но я влезла в него. Правда, прежде пришлось несколько раз ударить им о край ванны, а потом основательно помять.
Дверь закрывала все так же в тишине.
Прижимая к груди талмуд, направилась по улице, не особо разбирая, куда именно. Но потом злость, что застила глаза, не улеглась, но чуть сменила краски с багряных на чернильную синь, и я узнала серебряный квартал.
Этот ловец, оказывается, неплохо устроился. Лицемер. А при этом сам твердил про избалованных богачей.
Поняла, что еще не много, и я взорвусь не хуже порохового склада.
— Учеба. Только учеба, — произнесла вслух, надеясь, что слова, звучащие из уст, вытеснят из головы беззвучные, но такие яркие мысли.
Я повернула к причалу, держа в голове образ школы для одаренных. Это был мой персональный маяк, не позволявший разбиться разуму о скалы эмоций. Лишь на пирсе поняла: денег у меня ровно на одну поездку. Выругалась сквозь зубы. Что-нибудь придумаю.
ГЛАВА 7
Она ушла, а он все так же сидел за столом. Плевок давно был стерт с лица, но на душе все так же гадко. Тэд понимал, что сорвался. Решил надавить, прогнуть, ускорить достижение цели и получил распрямившейся сталью рапиры по лицу. Она действительно напомнила ему рапиру, в отличие от тех богатеньких юнцов из золотого квартала.
Тэд закрыл глаза, погружаясь в воспоминания.
Ему тогда было десять. Щипач. Пацан из подворотни. Именно тогда он узнал о забавах аристократов. Шило — наставник по воровскому ремеслу, просветил. Тэд видел изуродованные спины своих ровесников. Тех, кто оказался не столь талантлив в кражах. Когда пришел заказ на развлечения, то свои же сдали бесталанных. Тех, кого не так жалко. Пятерых за одну золотую монету, как поведал Шило.
Старый вор привел тогда Тэда в лачугу и показал изуродованных троих. Двое — не выжили. Подробно так рассказал, обстоятельно, зачем бывают нужны молоденькие мальчики тем, кто готов платить, но шлюхам предпочитает пацанов-малолеток.
А потом случилась так, что он в одиннадцать сам попал. Правда, не в роли «ночного мальчика», а в травлю. Еще одну забаву золотоквартальников, когда по пятам пускали здоровенных волкодавов, натасканных рвать плоть и кость. Тэд бежал в ночи, а вслед летели свист и пьяное улюлюканье. Это так развлекалась юные аристократы, здесь, в чернорудных кварталах, где можно снять маску лицемерной благочестивости и светских манер. Были бы только деньги.