— Не знал, что это известие тебя так огорчит… Или ты с первого взгляда влюбилась? Тю!
Я скрипнула зубами, глядя на этого шута.
Тебе никто не говорил, что ты объект желания? — начала я, стараясь замаскировать злость провокацией. Дождавшись момента, когда самоуверенность пацана раздуется до размеров батискафа, добавила: — Желания убивать.
— Значит, втрескалась, — если Клим и огорчился, то виду не подал.
— Нужен мне твой брат, — злость резко схлынула приливной волной, оставив после себя апатию.
— А если он не нужен, то что так помрачнела?
— Денег хотела у него занять, — ответила честно, не подумав.
При моих словах погрустнел и школяр.
— Да, и я бы от них не отказался. А знаешь, что в этой ситуации самое паскудное? Что их можно заработать. Быстро и прилично. Причем надо-то как раз двоих. А мой напарник по гонкам сломал ногу. Да и Закриану я обещал…
Он специально тянул. Словно девица, которая твердит «нахал», но это вовсе не означает, что «наглецу» стоит прекращать действо.
— И? — я была само многословие.
— … И может, мы протянем друг другу руку помощи? — Клим так и не дождался от меня самовыдвижения.
— Смотря какая в протянутой руке будет купюра, — иронично изогнула бровь.
Я решила, если уж маячит относительно честная выгода, то пусть она будет максимальной, оттого и решила понаглеть. А как известно, наглость — не только второе счастье, но порою — и первая добродетель (правда, исключительно для себя).
— Талер тебе, как напарнику.
— Какие это деньги? Это сдача! — я делано возмутилась. — Ты-то сам сколько получишь?
— Девятнадцать, — Клим недовольно зыркнул на меня.
Я же убедилась, что нет более угрюмого человека, чем тот, кто понял: придеться отдавать то, что мысленно уже положил себе в карман.
— Пополам, и я в деле, — сама поразилась своей наглости.
— Сейчас же! — азартно воскликнул Клим, почуяв, что запахло торгом.