Всех перечислять не буду, воспользуюсь привилегией автора книги и ограничусь теми, кого хорошо знаю. Только не думайте, что мой выбор основан исключительно на личных предпочтениях и дружеских отношениях. Не без того, конечно, однако они на самом деле среди лучших из лучших.
Мастер Данилов«После демобилизации из армии, зимой 1990-го, я пришел как-то на художественную ярмарку в Измайлово. Совершенно непривычная для советских времен вещь! Называлась – Вернисаж. На деле – художественно-кустарная барахолка на аллеях Измайловского парка. Вот на одной из этих аллей я и встретил свою судьбу.
На раскладном столике стояли раскрашенные оловянные солдатики. И стоили они недешево… А я вдруг понял! ВОТ ОНО! Вот что будет моей ПРОФЕССИЕЙ, вот чем я буду заниматься!»
Я и сам прекрасно помню знаменитые аллеи Измайловского. В те годы там можно было и сокровище приобрести. Настоящую саблю эпохи Наполеоновских войн, например. И по цене, которая сегодня покажется просто смешной. Золотые дни периода «первоначального накопления капитала»… Именно в Измайлово я купил своих первых солдатиков. Конечно, еще не работы Владимира Данилова. Настоящего мастера. Как по мне – лучшего сегодня скульптура из всех, кто сегодня занимается наполеоникой.
…Надо все же поблагодарить Льва Николаевича Толстого отдельно. И Сергея Бондарчука заодно. Вы даже себе представить не можете, сколько я знаю людей, для которых первотолчком стал фильм 1967 года.
«Мне было всего пять лет, когда я посмотрел „Войну и мир“. Пять лет! А я оторваться не мог. Хотя, признаюсь честно, интересовала меня война, а не мир. Я буквально заболел эпохой Наполеоновских войн. Как мне хотелось иметь игрушечных драгун, гусар, гренадеров… Но где их взять?! На помощь, как у многих, пришли коробки с пластилином и детское воображение».
Я хорошо знаю Владимира Данилова. С уверенностью могу сказать, что воображение – самая сильная его черта. То, что никогда не позволит ему стать ремесленником. То, что делает его особенным. Как и сохраняющийся до сих пор абсолютно мальчишеский восторг. О Наполеоновских войнах он может говорить часами и, уж вы мне поверьте, разбирается в теме не хуже многих профессиональных историков. Он по-настоящему очарован эпохой и делает то, на что другие неспособны. Они отстранены, он – вовлечен.
«Никогда не стыдился признать, что не „учился на скульптора“. В школе никак не мог решить, кем же хочу стать. Художником? Скульптором? Историком? История – моя вторая страсть. Причем я сразу начал ценить в истории прежде всего драматизм событий. Наверное, это повлияло на мое творчество. А специальное образование… Сам-то я хотел быть ближе к искусству, но родители посчитали, что выбрать нужно что-то практичное. Я пошел в художественное училище, должен был стать специалистом по изготовлению мебели».
Да уж, в мебели драматургии не слишком много. Данилов не торопился. Такой человек – работает быстро, но решения принимает обдуманные. Почти всему он научился сам. Изучал литературу, пробовал, экспериментировал. Даже на флоте, где он отслужил три года, находил время для творчества.
«Удивительно, конечно. Я был действующим моряком-пограничником, выполнял все обязанности, а в свободное время – лепил. Все, чем я располагал, – десять пачек пластилина. Смешал я их в один большой серый ком, и чего только я из него не слепил! Скажу так. Получал я и награды за участие в различных конкурсах, и угрозы отправиться на гауптвахту. Творчество мое было… употреблю слово – разнообразным. Не всем нравилось».
Потом просто. Вернулся из армии, попал на Вернисаж. Все.
«Оказалось, что есть такой особый вид творчества. Военно-историческая миниатюра. Я сразу подумал: так вот же оно! Живопись, скульптура, история, костюм, форма… Все здесь! Сделал выбор. Раз и навсегда. А то, что не получил соответствующего образования… „Самообучаться“ я не прекращаю. Многое в этой науке я открыл сам. А то, что ты открыл сам – это твое. Ты не научился, а понял. Ты думаешь уже не о том, КАК ты сделаешь, а ЧТО ты сделаешь. Конечно, это очень важно – анатомически правильно, исторически достоверно, но меня прежде всего интересует ОБРАЗ».
Владимир Данилов любит повторять известную формулу счастья: «Лучшая работа – это высокооплачиваемое хобби». С ним примерно так и произошло – детское увлечение стало главным делом жизни. Мастер признается: он может делать – и делает – фигурки из разных эпох, но главная для него тема всегда наполеоника. И не потому, что она популярна у коллекционеров, а потому, что ему по-настоящему интересно.
Помню, как Владимир позвонил мне сразу после того, как прочел мою книгу о Ватерлоо. Он ее не просто прочел, он ее пережил. В этом весь Данилов. Человек, который принимает историю очень близко к сердцу. Человек, для которого драматургия превыше всего.
«Как запускается процесс? В какой-то момент ты становишься и автором пьесы, и режиссером. Подбираешь актеров… Нет, сам их и создаешь. В итоге ведь будет всего одна мизансцена. Пусть всего две фигуры, но они должны сыграть. Я ведь уже говорил про образ».
Считается, что самые продаваемые фигурки (или солдатики) по определению должны быть простыми. Статичные позы, без всякой там выдумки. Делать такие Данилов просто не умеет. Точнее – умеет, но никогда не делает. Воображение не позволяет.
«Говорят, что собаки похожи на своих хозяев. Идея не новая, но можно ведь взглянуть на нее по-новому. И в определенном контексте. Англичане, например, известные собачники. Они даже на войну брали с собой своих любимцев. Я выбрал пространство и время – Пиренейскую войну – и сделал людей и собак».
Сделал… Но как! Композиции – парные по замыслу, в каждой паре – своя философия. Думаете, слишком большое слово для маленьких фигур? Нет, ведь это придумал Данилов.
«Вот майор пехоты с бульдогом и лейтенант гвардии с грейхаундом. Мини-история про аристократию и буржуазию. Майор, купивший патент, возможно, какой-то разбогатевший мясник, которому высокопоставленные сослуживцы никогда не дадут забыть о происхождении. И юный лейтенант-аристократ. Он пошел служить ради развлечения, из спортивного интереса. Бульдог против грейхаунда! Собаки ведь так похожи на своих хозяев…»
У меня в коллекции есть все пары. Моя любимая – старый хирург с бладхаундом и мальчишка-барабанщик с биглем. Хирург – вообще нечто невероятное. Уставший человек, который наблюдает за щенячьей радостью мальчишки. Как можно передать снисхождение? Данилов сделал!