Он говорил о своем детстве: «Моим любимым объектом фантазий была Аннет Фуничелло[32]. Я воображал, что похитил ее и проделываю с ней разные сексуальные штучки. А еще мне нравились мумии, потому что они связанные».
Он разложил свои убийства на этапы: «Сперва я наблюдаю — это этап поиска. Потом наступает фаза преследования. В общем, ты ищешь, преследуешь, а потом фиксируешь. Так и работаешь по этому шаблону… Потом фантазии. Понимаете, сначала мечтаешь, как ты это провернешь и где. Потом назначаешь дату и пробуешь все сделать».
Рассказал он и об акте умерщвления как таковом: «Душить человека трудно. Руки моментально немеют, если их не тренировать. Может занять две-три минуты. Нужно давить изо всех сил, обхватив горло. Если отпустить хоть на секунду, жертва глотнет воздуха и опять за свое… лягаться и извиваться».
В ходе дачи своих многодневных показаний Рейдер сообщил неимоверное количество подробностей. Однако он не выказал ни малейших признаков раскаяния.
«В этом он весь. Всегда таким был, таким и останется», — сказал Ландвер.
Глава 15
Самолюбие тебя погубит
В 1978 году на сцену вышел еще один серийный убийца, сходство которого с ВТК бросалось в глаза. При этом оба они выделялись из общей массы им подобных. Как и ВТК, этот вновь появившийся преступник использовал в своих посланиях загадочные символы и тайные сигналы. А на более поздних стадиях демонстрировал постоянную потребность в прямых контактах со средствами массовой информации. Подобно ВТК, этот убийца был очень изворотлив и неукоснительно следил за тем, чтобы на месте преступления оставалось как можно меньше зацепок для следствия. Но он ни в коем случае не был подражателем, поскольку способы совершения преступлений этих убийц были совершенно не похожи. Если ВТК получал извращенное удовольствие от непосредственного физического контакта и неторопливого умерщвления жертвы, то новичок предпочитал действовать на расстоянии. Он использовал взрывные устройства, а источниками его удовлетворения были массовая паника и ужас. Он хотел переустроить мир в соответствии с идеализированным представлением о том, каким он должен быть, сложившимся в его голове.
Несмотря на растущую обеспокоенность этими преступлениями, в соответствии с регламентом ОПА оказывал помощь в расследованиях только при условии поступления соответствующего запроса от местных правоохранителей. Поэтому с мая 1978 по июнь 1980 года нам оставалось только следить за новостями о взрывах, то и дело появлявшимися на первых полосах крупнейших газет страны.
Первый взрыв прозвучал 25 мая 1978 года. На одной из парковок была обнаружена бесхозная посылка, которую вернули отправителю — преподавателю Северо-Западного университета Бакли Кристу. Хотя на посылке были указаны именно его адрес и имя, Крист настаивал, что впервые видит ее и уж тем более никогда не отправлял. Он связался с сотрудником службы безопасности университета Терри Маркером. Тот решил вскрыть посылку, в результате чего сработало находившееся в ней самодельное взрывное устройство. К счастью, Маркер получил только несерьезные раны левой руки. Второе покушение также произошло на территории кампуса Северо-Западного университета. И на этот раз все обошлось относительно удачно — легкие порезы и ожоги получил студент-старшекурсник Джон Харрис.
Следующие две атаки были совершены радикально другим способом. Преступник поднял ставки, сделав своей мишенью не отдельных лиц, а авиакомпании. Такой переход на новый уровень сложности свидетельствовал о повышении самоуверенности бомбиста. Сначала, в ноябре 1979 года, взрывное устройство сработало на борту самолета авиакомпании
Изначально дело относилось к ведению Почтовой службы и Бюро по контролю над оборотом алкоголя, табачных изделий и оружия. Но после подрыва авиалайнера стало ясно, что налицо стремительно эволюционирующий преступный ум, находящийся в поисках способа самовыражения. Тогда к расследованию, наконец, подключился наш отдел. Примерно тогда же эксперты сопоставили взрывные устройства и установили единообразие фрагментов электрошнура, крепежа и штыревых переключателей, найденных на местах происшествий. Практически все детали устройств, вплоть до винтов, были изготовлены вручную из дерева. Отследить происхождение материалов было невозможно, но в то же время конструкция была исключительно самобытной. Это была работа серийного террориста-подрывника.
Нам было поручено проанализировать поведенческие аспекты терактов и подготовить предварительный психологический портрет преступника. Однако, помимо обломков взрывных устройств и целей атак, у ОПА было очень мало исходной информации. Это отразилось даже на кодовом наименовании, которое мы присвоили этому делу — Унабом, сокращенно от
— Это очень тяжелый случай, — признался он. — У нас есть бомбы и пострадавшие, но нет никаких связей между местами преступлений. Работать особенно не с чем.
— Давай начнем со взрывных устройств, — предложила я. — Это его орудия, и мы знаем, что он делает их сам. Попытаемся здесь найти кончик клубка и начнем разматывать. Что конкретно мы знаем об этих взрывных устройствах?
— Понятно, что отследить их невозможно, — ответил Дуглас. — Первые — это простые бомбы из обрезков трубы, спичечных головок, батареек и кое-каких деревянных деталей. В третьем, которое сработало в багажном отсеке самолета
Ресслер обратился с вопросом к Дэйву Айкову — специалисту по поджогам, участвовавшему в совещании в качестве эксперта:
— Меня в основном интересует шестая бомба с бездымным порохом, которую преступник прислал в Университет Вандербильта. Что скажете по ее поводу?
— Мы, несомненно, имеем дело с обладателем интеллекта выше среднего. Судя хотя бы по тому, как он смешивает химикаты и какие детонаторы собирает. Это вам не школьная химия — большинство людей подорвались бы во время таких упражнений.
— Энн, а что у нас с виктимологией? — спросил Дуглас.
ebooksa