Валя. Ну и засните. Хорошо будет.
Сафонов. Совсем спать отвык. Не могу спать.
Валя. А вы попробуйте. Я вам песню спою.
Сафонов. Какую?
Валя. Какую детям поют – колыбельную… (Запевает.) «Спи, младенец мой прекрасный…» Вы бы уж побрились, что ли. А то какой же это ребенок – с бородой.
Сафонов. Хорошо, вот ты вернешься, я побреюсь.
Валя. А если не вернусь, так и бриться не будете?
Молчание.
Придется уж вернуться, раз так.
Сафонов. Не могу спать.
Валя. И песня не помогает?
Сафонов. Не помогает.
Пауза. Сафонов закрывает глаза и мгновенно засыпает.
Валя (не замечает этого). Знаете, Иван Никитич, а я вот не боюсь идти. В первый раз боялась, а теперь нет. Мне кажется, что приду обратно сюда, чтобы вы побрились. А вы будете ждать. И все будут. Чего вы молчите? (Замечает, что Сафонов спит.) Вот и заснул. А говорил, спать не могу. (Тянется к нему. Ей, видимо, хочется разбудить его. Преодолевая это желание и уже не глядя на него, прислонившись к столу, тихо допевает.) «Провожать тебя я выйду, ты махнешь рукой…».
Молчание.
Занавес
Действие второе
Картина четвертая
У Харитонова. Старый добротный дом частнопрактикующего провинциального врача. Большая столовая, очевидно служащая общей комнатой. Несколько дверей. Два стенных шкафчика – один с посудой, другой белый, аптечного вида. На сцене за чайным столом Розенберг и Вернер. Вернер, прихлебывая из рюмки вино, зубрит что-то вполголоса.
Розенберг (открыв дорожный чемоданчик, раскладывает перед собой разные сувениры: фотографии, документы). Что, Вернер, все практикуетесь в русском языке?
Вернер. Да, практикуюсь.