Том 2. Дни и ночи. Рассказы. Пьесы

Валя. Ничего.

Сафонов. Ну, а все-таки?

Валя. Я когда у твоей матери была, твою фотографию увидела и спрашивала про тебя. А она рассказывала про тебя, какой ты – маленький был. А мне интересно, какой ты был маленький! А она вдруг меня спрашивает: «А чего ты, девушка, так интересуешься?» Я говорю: «Ничего, просто так». А она говорит: «А я думала, любовь у вас». Я говорю: «Нет, я просто так».

Сафонов. Валя… (Хочет обнять ее здоровой рукой.)

Валя. Не надо, Сафоныч, не перебивай, я тебе рассказывать хочу.

Пауза.

Я ей говорю: «Он меня все невестой в шутку зовет». А вернулась оттуда – ты меня сразу и звать перестал. Почему? Это ведь в шутку…

Сафонов. Потому и перестал, что в шутку… А когда вернулась… (Снова пытается ее обнять.)

Валя. Не надо. Это тебя Глоба научил, да?

Сафонов. При чем тут Глоба?

Валя. Я знаю, он это всем говорит: «Живем только раз. Она девушка добрая… а что завтра – неизвестно, может, умрем». А я не хочу только оттого, что, может, завтра умрем. Я хочу…

Сафонов (отпустив ее, только продолжая держать за руку, ласково). Ну, чего ты хочешь, колокольчик ты мой степной? Чего ты хочешь? Что сделать мне для тебя?

Валя. Проводи меня, Сафоныч. И что-нибудь хорошее на прощанье скажи. А то я что-то боюсь сегодня. Нет, ты не думай, я немножко… Это ничего?

Сафонов. Ничего.

Пауза.

Ты с собой револьвер взяла в случае если что?

Валя. Нет. Я наган оставила, он тяжелый.

Сафонов (морщась, достает здоровой рукой маленький браунинг). Вот мой, возьми.

Валя (берет, смотрит на браунинг). Это хорошо. Если что-нибудь, если немцы – лучше тогда живой не быть… Верно?

Сафонов. Верно. И лучше мне тогда тоже живому не быть. Вот что я тебе сейчас скажу. А остальное после. После, когда наши придут, когда поверишь, что не потому, что завтра умереть можем.