Краузе (берется за телефон). Готово, господин капитан!
Вернер (по телефону). Господин майор, тут прибыл перебежчик оттуда – из той половины города. Он заявляет, господин майор, что у них ни воды, ни патронов и что они, отрезанные от своих, не знают, что происходит на самом деле. Он сообщает точные сведения. Сегодня в восемь они будут пробовать прорваться из города у Южной балки, вдоль лимана. Он сообщает, что это должно начаться в восемь часов… Да… Да. По-моему, взять туда четвертую роту от моста… Да… Ну что ж, на мосту останется два взвода, и потом… потом, они никогда не решатся из города идти прямо на мост… Да, конечно, проверю… Слушаю… Будет сделано. (Кладет трубку, берет лист бумаги, и что-то пишет.) Краузе! Сегодня вы им дадите есть. Ясно?
Краузе. Ясно.
Вернер. Вы вызовете их сюда, дадите им по куску, и когда подойдет этот, Семенов, вы передадите ему с куском незаметно эту записку. Это уже не в первый раз, он поймет.
Краузе. Может быть, просто вызвать его одного, господин капитан?
Вернер. Это слишком просто. Это просто для нас, но просто и для них. Мы его спросим через час.
Пауза.
Да, когда дадите им хлеб, до моего прихода оставьте их здесь. Здесь у них скорее развяжутся языки. А сами выйдите и посматривайте через эту дверь.
Краузе. Хорошо, господин капитан.
Вернер выходит.
(Отворив железную дверь.) Эй, вы! Идите сюда!
Входят Семенов, Глоба и Валя.
(Взяв тарелку с несколькими кусками хлеба.) Берите хлеб. Господин комендант приказал вам выдать хлеб. (Вале.) Вы берете?
Валя молчит.
(Швыряет к ее ногам кусок хлеба. Глобе.) Вы?
Глоба подходит и берет хлеб. Краузе подходит к Семенову и дает ему хлеб в руки. Семенов ест хлеб, стоя спиной ко всем. Глоба внимательно смотрит на него. Краузе выходит.
Валя (тихо). Ну, Иван Иванович, скажите, что это неправда, что вы это все придумали. Скажите, мы же здесь все свои, а?
Глоба (громко). Еще чего. Довольно я там унижался. Я теперь за все отплачу. За все ваши пакости. За мой дом поломанный. За тюрьму, где я сидел, за все.
Валя. Какой же вы мерзавец. Если бы я только знала… Я бы вас убила. И Иван Никитич убил бы!
Глоба. Ну, это если бы да кабы… А теперь руки коротки.