Том 3. Товарищи по оружию. Повести. Пьесы

– Грицко, – сказал летчик и так тряхнул левую, протянутую ему Артемьевым руку, что рукопожатие отдалось в правом, раненом плече.

– Осторожней, – сказал Полынин. – Человек раненый.

– Тогда извиняюсь, – сказал летчик и, словно исправляя ошибку, еще раз, уже тихонько, пожал руку Артемьеву.

– Где Соколов? – спросил Полынин.

– Михаил у командира, а Вася спит, вот он. – И Грицко кивнул на койку, где лежал кто-то накрытый шинелью.

– Я и не заметил, – сказал Полынин. – Когда же он успел заснуть?

– А сразу, как вернулся. Еле дошел от машины до юрты, – сказал Грицко.

– Летал? – с холодком в голосе спросил Полынин.

– Летал, – почесав в затылке, виновато сказал Грицко. – Три боевых вылета сделал. Разве для первого раза легко? Конечно, спит.

– Я же сказал, – голос Полынина стал окончательно ледяным, – чтобы подождали меня, что я в первый раз сам поведу его.

– А он к командиру группы пошел проситься и получил разрешение.

– Та-ак, – протянул Полынин и, помолчав, добавил другим тоном: – Сходи к Петину, забери у него лишнюю раскладушку. А мы покамест койки сдвинем. Пойдешь мимо столовой – заодно организуй поужинать здесь, в юрте.

Пока Грицко ходил за раскладушкой, Полынин двумя руками, Артемьев одной левой принялись плотнее сдвигать железные койки, стоявшие по окружности юрты с небольшими промежутками.

– Ничего, не проснется! – сказал Полынин, когда очередь дошла до койки, на которой спал летчик, укрытый шинелью. – А проснется – ему же хуже. Его всего пять дней как прямо после училища взяли в нашу группу по рапорту старшего брата. Я приказал не пускать его без меня в первый бой. Но вышло не так, как я сказал, а как он захотел. А первый бой – дело такое: спроси летчика потом, когда сядет, как все было, – не ответит. Глазами еще кой-чего видит, а затылком ничего не чувствует. В первом бою за новичками надо смотреть специально.

– А за вами смотрели?

– Нет, – сказал Полынин. – В тот день мы все до одного в свой первый бой шли. Некому было смотреть. А что ты думаешь? – Он сердито вскинул на Артемьева глаза. – Я и привез шестнадцать пробоин. И все в хвосте. Что тут хорошего?

Грицко вернулся, неся раскладушку. Она как раз поместилась между койкой спавшего летчика и входом в юрту.

– Товарищ майор, разрешите? – раздался голос с улицы.

– Войдите, – сказал Полынин.

– Товарищ майор! – вошедший красноармеец откозырял. – Вас командир группы вызывает.