Артемьев и Санаев сели. Начальник погранзаставы стал черпаком вытаскивать из казана большие куски баранины и раскладывать их по алюминиевым мискам.
– Супу налей, – сказал Шагдар, – хороший бараний суп.
Начальник погранзаставы добавил в каждую миску полчерпака супу.
Рядом с казаном на траве стояли: миска с крупной солью, другая – с толченым красным перцем и большая, запотевшая на солнце бутыль воды.
Артемьев положил в суп пол-ложки перцу, нарезал баранину, посыпал все это щепотью соли и с жадностью сильно проголодавшегося человека принялся хлебать переперченный, дравший горло суп.
– Замечательная буир-нурская вода, – берясь за бутыль, сказал Шагдар, – как нарзан. Кому налить?
Вола окапалась действительно вкусной, а главное – ледяной.
– Неужели озеро всегда такое холодное? – спросил Артемьев.
– Всегда, – сказал Шагдар. – Я здесь родился, в этом аймаке. Всегда холодное. Красивое озеро, – как чаша! Да?
И он сделал округлый жест хозяина. У самого берега на воде покачивался выводок уток.
– Наверное, тут охота хорошая, – сказал Артемьев.
– А, что это за охота! – махнул рукой Данилов. – Можно гуся колесами переехать. Вы своих цириков покормили? – спросил он, вставая.
– Раньше покормили, – ответил Шагдар.
– Тогда – подъем! Где наши кони?
– Сейчас. – Шагдар поднял руку и отрывисто крикнул что-то по-монгольски двум поднявшимся из-за кустов цирикам.
– А я своего коня с коноводом в развалинах оставил, – сказал Санаев, обращаясь к Артемьеву. – Пойдем проводи, мне ехать надо. Пока коней приведут – успеешь.
Козырнув на прощанье Данилову и Шагдару, Санаев пошел своей небрежной кавалерийской походочкой к белым баракам «Монголрыбы».
– Японцев будете ловить? – спросил он Артемьева.
– Да. А ты откуда знаешь?
– Командир дивизии при мне по телефону Шагдара вызывал. Не завидую! Тут человека найти – все равно что иголку в сене.