– Так точно, знаю!
Шмелев оглядел массивную фигуру Артемьева.
– Как, Данилов? – повернулся он к капитану-пограничнику. – Выдержат его монгольские лошадки?
– Ничего, они выносливые, – без улыбки сказал Данилов.
– Вкратце задание такое, – сказал Шмелев, сняв ногу с ноги и перестав покачиваться. – Сейчас возьмете мою «эмку» и поедете с Даниловым на левый фланг к монголам, в Шестую кавдивизию. Там – я договорился – выделят вам каввзвод под командой капитана Шагдара, начальника их дивизионной разведки. Боевой командир и неплохо знает русский, стажировался у нас в Союзе. Машину вернете и верхами поедете в поиск на юго-запад от озера Буир-Нур – вдоль границы. Мы ожидаем там переход японской диверсионной группы. Скорей всего, они перейдут границу под видом аратов – тогда с ними будет табун, может быть даже арба, в общем все, что полагается. Группа будет человек в пять – семь. Задание – взять живьем. Обратите внимание на слово «живьем». И ты обрати внимание, Данилов.
– Я уже обратил, – сказал Данилов.
– Одну такую группу, – продолжал Шмелев, – которая успела отравить восемь колодцев и убить одного нашего летчика, мы на днях окружили, троих застрелили, а четвертого схватили живым, но он по дороге чего-то проглотил. Наверное, слышали об этом от товарищей?
– Краем уха, товарищ полковник, – сказал Артемьев.
– Правда, кое-что на них взяли, но командующий так ругался, – Шмелев хотел было объяснить, как ругался командующий, но раздумал, – в общем, я вам эту ошибку повторять не советую. Данилов по его личному приказанию едет, – кивнул Шмелев на пограничника, – как командир группы. А ваша задача – не только помочь взять, но и, когда возьмете, снять первый допрос. Целые, раненые, полумертвые – какие будут – допросить сразу же, пока не опомнились! – В словах Шмелева прозвучала жесткая профессиональная требовательность. – Карта и дополнительные данные у Данилова, он познакомит вас.
– Есть! – Данилов встал.
– Между прочим, знаете, как они с летчиком расправились? – спросил Шмелев, когда Артемьев встал вслед за Даниловым. – Хороший летчик-истребитель из козыревской группы. Сто раз видел смерть в глаза, а тут опоздал на грузовик – в темноте, один, пешком пошел к месту ночевки. Нашли его только утром в километре от летного поля. Голый, обмотан телефонной проволокой, кляп во рту, и белый как бумага. Они его не убили, а просто рассчитали, что за ночь из него комары всю кровь выпьют.
– А как фамилия? – порывисто спросил Артемьев, сразу вспомнив дорогу от летного поля к юртам, Полынина, Грицко, Соколовых и всех других летчиков, с которыми он успел познакомиться.
Но Шмелев назвал незнакомую Артемьеву фамилию.
– Вот что они делают с нашим братом! – добавил он, помолчав. – А ваша задача – доставить их живыми. Живыми! Слышишь, Данилов?
– Ясно, товарищ полковник, – отчеканил Данилов, вытянувшись, но, как показалось Артемьеву, с некоторой досадой.
– А вам ясно?
– Так точно, все ясно! – охотно и весело отозвался Артемьев, обрадованный возможностью оторваться от бумаг и поехать в степь. – Только бы встретить, а живьем возьмем!
На насмешливом лице Шмелева изобразилась недоверчивая гримаса. Ничего не ответив, он отпустил их обоих.
Около полудня «эмочка» с сидевшими в ней Артемьевым, молчаливым Даниловым и двумя еще более молчаливыми, чем их начальник, бойцами-пограничниками обогнула Баин-Цаганское плоскогорье.
Помеченная на карте пунктиром, хорошо накатанная степная дорога, по которой они ехали, шла на север и километров через пятнадцать обрывалась у озера Буир-Нур, того самого, чье название фигурировало в первых сообщениях ТАСС о конфликте. Там, где пунктир упирался в берег озера, на карте стоял маленький значок и надпись: «Монголрыба».
ebooksa