– Товарищ капитан приказал вам рацию передать. Я ее вместе с халатом нашел, она лямками прямо с халатом скрепленная, чтобы под ним не заметно было, если халат по кругу раскинуть. Товарищ капитан приказал прямо с халатом, не отцеплять. Вдруг чего-нибудь в халате зашито.
– Ясно, – сказал Артемьев, поворачивая лошадь и глядя на японца.
Японец сидел на лошади, низко опустил голову и, как показалось Артемьеву, намеренно пряча лицо.
– Давай сюда. – Скворцов, подъехав к Дунину, взял у него ящик и халат.
– А быстро вы едете, – сказал Дунин, который, выполняв приказание своего капитана, как бы почувствовал себя в положении «вольно».
– Спешим, – сказал Артемьев, – надо поскорей врача прислать.
– Это верно, – сказал Дунин голосом, который из веселого стал растерянным. – Капитан воды каждый момент требует, а он, когда здоровый, воду ни в какую не пьет. Пришлите вы, товарищ капитан, за-ради бога, скорей врача! – все тем же растерянным голосом попросил Дунин и, подъехав к японцу, замахнулся на него.
– Эх, так бы и дал этому диверсанту по сопатке той же самой своей рукой! И знаете, товарищ капитан, – Дунин опустил руку, – до чего рука болит! Зубы у него, что ли, ядовитые? Не может этого быть, а?
– Думаю, не может быть, – невольно улыбнулся Артемьев.
– Я тоже думаю, – в свою очередь, улыбнулся Дунин, – а рука вроде другое показывает.
– Как с тем цириком, которого я вас посылал искать. И как с японцем?
– Цирик живой, а японец утек. Цирик мне на пальцах показал, что у японца лошадь хорошая и что утек он.
– Значит, один все-таки ушел.
– Я уже поздно приступил его искать, – объяснил Дунин, – и когда, по вашему приказанию, приступил его искать, цирик уже обратно ехал. Я его вернул, с ним еще проехал вперед километра три, думал – вдруг у японца лошадь пала. Но никого не видать было. Разрешите ехать, товарищ капитан?
– Поезжайте. Скажите Данилову, что врача постараюсь прислать еще ночью. Костер жгите.
– Есть, товарищ капитан, будем жечь. Всю ночь будем жечь, – поворачивая коня, сказал Дунин.
«Да, – подумал Артемьев, поглядывая на японца, ехавшего теперь не позади, а впереди него, рядом с молчаливым Скворцовым, – вот Данилов без долгих слов действительно выполнил свой долг до конца, и японец едет себе и покачивается на лошади. А будь на месте Данилова второй Артемьев, лежал бы этот японец в степи таким же мертвецом, как тот радист и, наверное, заодно шифровальщик, чей халат и рацию везет теперь Скворцов. Конечно, письменного кода у радиста с собой не было – в таких случаях дают что-нибудь попроще, что можно затвердить на память. Но, будь он жив, его можно было бы допросить…»
Артемьев даже зажмурился от досады.
В сущности, на его долю теперь осталась самая простая задача – привезти японца в штаб группы в целости и сохранности, не дав ему разодрать себе рану или найти какой-нибудь другой способ покончить жизнь самоубийством.
Данилов сказал, что японец не струсил, когда его брали, а Данилов открывал рот только для того, чтобы говорить вещи, совершенно точно соответствующие действительности.
ebooksa