Отважные капитаны. Сборник

Суда других военных флотов врезаются в волны квадратными носами, нависают над ними бортами, давят на них тройными орудийными башнями; они буквально вбивают и вколачивают себя в морскую стихию, чьей души совершенно не понимают. Но нашему боевому кораблю — чистому, собранному, красивому — море оказывает всемерную поддержку.

Давно миновали те дни, когда мы стремились нагромоздить на плавучую основу баронские замки, утюги и вавилонские башни. Новый флот предлагает морю не больше, чем разумная и воспитанная женщина с унаследованными от десяти поколений предков изысканными манерами предлагает обществу. А в морской стихии лишь провинциальные, агрессивные, неотесанные, угловатые, полные нелепых идей попадают в беду и теряют все, что имели.

Иными словами, боевому кораблю, созданному для того, чтобы действовать в любых обстоятельствах, излишества непростительны.    

РАССКАЗЫ

КОРАБЛЬ, КОТОРЫЙ ОБРЕЛ СЕБЯ

Это был его первый выход в море, но, будучи всего лишь грузовым пароходом порожним водоизмещением в две с половиной тысячи тонн, он уже считался лучшим в своем классе, поскольку стал своего рода вершиной сорока лет экспериментов и усовершенствований корпусов кораблей и их механизмов. Достаточно сказать, что проектировщики и владелец полагали его ни в чем не хуже «Лукании». Построить какую-нибудь плавучую гостиницу, которая будет приносить доход, не так уж трудно: вложите побольше денег в отделку и назначьте умопомрачительные цены за ванные комнаты, апартаменты класса «люкс» и тому подобное. Но в наши дни жестокой конкуренции и низких тарифов каждый квадратный дюйм грузового парохода должен отвечать следующим критериям: дешевизне, максимальной вместительности и определенной (по возможности, высокой) крейсерской скорости.

И этот корабль имел двести сорок футов в длину и тридцать два фута в ширину, причем компоновка и схема размещения грузов были таковы, что при желании он мог перевозить крупный рогатый скот на главной палубе, и овец — на нижней; но главным его достоинством все-таки считались трюмы, поражавшие воображение вместительностью. Его владельцы — весьма известная шотландская компания — привели своего красавца с севера, где он был спущен на воду, окрещен и оснащен всем необходимым, в Ливерпуль, а там он встал под погрузку, чтобы отправиться в Нью-Йорк; и дочь владельца, мисс Фрейзер, в волнении расхаживала взад и вперед по чистым палубам, восхищаясь покраской, блеском надраенных медных частей, замерших в ожидании лебедок и, в особенности, крепким прямым форштевнем, о который она сама разбила бутылку шампанского, дав пароходу имя «Димбула».

Стоял восхитительный сентябрьский денек, и судно во всей своей притягательной новизне — оно было выкрашено в свинцовый цвет с ярко-алой дымовой трубой — выглядело просто великолепно. На флагштоке «Димбулы» развевался вымпел пароходства, и она время от времени отвечала свистком на дружеские приветствия коллег по ремеслу, которые, видя перед собой новичка, желали ему успеха в ближних и дальних водах.

— Вот теперь, — восторженно обратилась мисс Фрейзер к капитану, — он стал настоящим кораблем, не так ли? Кажется, только вчера отец отдал приказ о его постройке, а сейчас... сейчас... ну разве он не красавец?

Девушка очень гордилась отцовской фирмой и рассуждала так, словно была старшим партнером, которому принадлежал контрольный пакет акций.

— О да, он совсем не плох, — аккуратно подбирая слова, отозвался шкипер. — Но должен сказать, что для того, чтобы получить хороший корабль, мало дать ему имя. По сути своей, мисс Фрейзер, если вы понимаете, о чем я говорю, он пока что остается набором стоек, заклепок и пластин, которым придали форму корабля. Ему еще только предстоит обрести себя.

— Но отец говорил, что он прекрасно оснащен и укомплектован!

— Так оно и есть, — со смешком согласился шкипер. — Но с кораблями всегда так, мисс Фрейзер. Он — здесь, перед нами, собран воедино, вот только части его еще не притерлись друг к другу и не научились работать вместе. У них просто не было такой возможности.

— Машины работают безукоризненно. Даже я это слышу.

— Верно. Но корабль — это нечто большее, чем машины. Видите ли, каждая его часть должна ожить и научиться работать вместе со своей соседкой — понравиться ей и притереться, как мы говорим. С технической точки зрения, разумеется.

— И как же вы намерены этого добиться? — осведомилась девушка.

— Пока что мы можем лишь проложить курс и выйти в море; но если погода вдруг окажется неблагоприятной — а в таком рейсе это вполне вероятно, — остальное он усвоит сам, без посторонней помощи, и выучит наизусть! Вы сами увидите, мисс Фрейзер, что корабль — это не просто замкнутый объем. Он являет собой сложную конструкцию, подвергающуюся действию различных конфликтующих напряжений, с переплетением соединительных тканей, которые должны поддаваться или сопротивляться в строгом соответствии с его собственным представлением об упругости...

В этот момент к ним приблизился мистер Бьюкенен, старший механик, и шкипер обратился к нему:

— Я как раз говорил мисс Фрейзер о том, что наша «Димбула» должна пройти обкатку и притирку, и что для этого нет ничего лучше доброго шторма. Как ваши машины, Бак?

— Нормально — на первый взгляд, разумеется. Но пока ни о какой слаженности говорить не приходится. — Он повернулся к девушке. — Можете поверить мне на слово, мисс Фрейзер, а позже, быть может, поймете и сами: из того, что симпатичная девушка совершила над кораблем обряд крещения, дав ему имя, вовсе не следует, что он стал таковым для людей, составляющих его экипаж.