CoverUP

Она скептически оглядела сине-буйную голову Яськи. На схему возможного преступления она и внимания не обратила. Яське стало стыдно тут же от своих попыток, которые все равно ни к чему толковому не привели, и она принялась ногой запихивать картонку под кровать, делая вид, что изо всех сил внимает тому, что ей сейчас скажет медэксперт. Алина, все ещё вертя тюбик с краской в руках, словно тут же забыла о нем.

— Слушай, — она словно усилием воли прорвалась сквозь кокон задумчивости, так плотно облегающий её весь вечер. — Я тут порылась в архивах, и узнала кое-что… Мне кажется, что твоя тетя…

Из комнаты Аиды раздался какой-то странный треск. Девушки разом вздрогнули. Они не слышали, когда Яськина тетка вернулась домой. Они вообще не слышали, чтобы кто-нибудь заходил в дом.

На самом деле Аида вовсе не стремилась зайти незаметно, и уж тем более кого-то напугать. Ей, честно говоря, было совершенно наплевать на то, что происходит вокруг неё. Потому что в ней самой в данный момент происходило что-то очень важное. Она вслушивалась в начинающие зарождаться пока почти незаметными покалываниями в ней процессы в последней надежде, что эта боль, мучащая её уже несколько десятилетий, вот-вот наконец-то затихнет. Очень болела рука. Аида знала, что будет физически больно. Невыносимо. Но именно эта невыносимость должна была успокоить боль куда сильнее. Что причиняло ей такие страдания? Что делало адом Аидино земное существование? Что было той болью, которую она, испытывая жуткие муки, скрывала ото всех?

Кто-то бы сказал, что это болит душа. Больше Аиде ничего в голову не приходило. Только она знала четко: нет, не душа. Душа может ныть, но она не разрывает словно ржавыми крюками совершенно явно живую плоть изнутри. Это другое…. Другое…..

Как весело верещала эта тупая дура: «О, мы непременно должны встречаться и в городе! У нас столько общего! Мы просто сказочно понимаем друг друга». И Олежка, дурак, идиот, муж любимый, кретин незабвенный кивал радостно головой и вторил: «Конечно, конечно! У вас же такая чудесная невеста для нашего богатыря подрастает». Сватал Олежка маленького сына, не подозревая, что через несколько часов….

— Да, — хрипло захохотала Аида, глядя в зеркало на седую, всклокоченную женщину с набрякшими от бессонной ночи веками, — мы непременно будет встречаться потом, и станем лучшими друзьями! Суки, уроды, гады!

Она опять захохотала, смех её становился все более отрывистым, переходил в какое — то зловещее карканье. Перепуганная Яська возникла на пороге комнаты, и застыла, словно заколдованная этим безумным клокотанием:

— Аида, что с вами?

От испуга и неожиданности Яська перешла вдруг на вы. Абсолютно нагая старуха повернулась к Яське, и девушка увидела, что все её плечо покрывает свежая, ещё воспаленная и опухшая татуировка.

— Мы будем встречаться, непременно. На том свете. Вы там все встретитесь. И Тимошка вас там уже давно ждет.

Яська зажала руками рот, чтобы не вскрикнуть. С плеча сползающей на пол Аиды на неё смотрел Бог с головой шакала.

— Тетя, нет! Только не это! Зачем?!

Анубис гордо и презрительно повернул голову в профиль, чуть удостаивая Яську взгляда вытянутых к вискам древним божественным глазам. Конечно, виной всему была опухшая на месте проколов загоревшая кожа, красная и золотистая одновременно, но на секунду Яське показалось, что от изображения исходит странное, красновато — золотое сияние. Это было настолько жутко, что девушка застыла на месте на несколько секунд, не соображая, что Аида нуждается в помощи. Впрочем, Яська быстро опомнилась, и кинулась к тетке, бившейся на полу в чем — то похожем на эпилептический припадок.

— Аида, сейчас, сейчас, я вызову Скорую…. Тебе совсем плохо?

Одной рукой Яська обняла колотящуюся уже об её колени тетку, другой судорожно пыталась набрать номер Скорой. Несмотря на то, что она представления не имела, как вызвать врачебную бригаду, а телефон все время норовил выскочить из рук, в конце концов, Яське все — таки удалось сделать это.

Аида внезапно перестала колотиться, успокоилась, посмотрела Яське в глаза пронзительным, на удивление спокойным взглядом и ясно произнесла:

— К сожалению, вы проиграли. Какие ваши следующие действия? Начать новую игру? Перезапустить эту? Выйти из игры?

И закрыла глаза, обмякнув на Яськиных руках без чувств.

* * *

— Поколение, рожденное в двадцатом — двадцать первом веках, в отличие от предков, очень сильно боится боли. И причина этой «поголовной тревоги» скрывается вовсе не в мутации организма, приведшей к снижению болевого порога. Причина боязни боли в человеческой психологии: люди привыкли находиться в полном комфорте, и, испытывая малейшее болевое ощущение, они стремглав бегут в аптеку и пьют бессистемно и бесконтрольно медикаментозные препараты.