CoverUP

Ринат сначала внимательно прислушался к авторитетному и даже безапелляционному голосу, доносившемуся с экрана телевизора, затем почему-то рассердился и в сердцах громко и нарочито нажал на кнопку выключения и бросил пульт в угол дивана. Пульт не долетел, брякнулся о стол, упал, от него отлетел острый кусок пластмассы. Ринат передернулся.

— Черт побери!

Выругался, уже зацепив глазом ощерившийся острыми гранями пластмассовый разлом. Необоснованный жар начал разливаться внутри тела, словно кто-то в районе ускоряющегося сердца опрокинул ведро с кипятком. От того, что сам виноват, было не легче, а намного хуже.

— Тань, — спешно крикнул он, почувствовав первые признаки панической атаки. Из кухни доносился запах свежего микса из чеснока, болгарского перца и ещё каких-то изумительных приправ. Вместе с этими ароматами грядущего борща долетал нежный голос жены. Это была веселая детская песенка. Она прервалась почти одновременно с криком Рината. В его сознании по нарастающей ярко раскручивалась картина, он в мельчайших деталях представлял себе, как острый угол разбившегося пульта входит в его тело. Проявляются капли крови, сначала просачиваются робко, затем угол входит все глубже, разрывая, разрезая натянутую на человека хрупкую кожу, капли превращаются в струи, невыносимая боль заставляет выгибаться дугой все его высокое, тренированное тело. Он чувствовал не теплый и не холодный, бесстрастно режущий пластик, вспарывающий его, выпускающий все тщательно упакованное природой наружу….

Таня вбежала в комнату, на ходу отшвыривая половник. Ринат уже вжимался в мягкое половое покрытие, сердце билось все сильнее, неестественный внутренний жар заливал его от ног, шел выше, пробивая сначала капли, а затем струйки пота на сразу взмокший лоб.

Ринат начал мелко дрожать всем телом, судорожно хватая воздух, задыхаясь. В области груди тяжестью налилась сдавливающая боль, перед глазами все поплыло, убыстряя темп, как на тронувшейся с места карусели. Ринат чувствовал, что через мгновение потеряет сознание, когда теплые, пахнущие только что нарезанным чесноком руки жены обхватили его лицо.

— Дыши, Ринат. Милый, я здесь, все хорошо.

Вереницей проносящиеся в голове картины ужасного кровопролития постепенно замедляли свой бег, истончались, таяли, становились все менее и менее реальными. Ринат зацепился за мягкий голос жены, схватился за него, подтянулся, выкарабкиваясь из ужаса видений. Дыхание становилось все спокойнее, предобморочные зеленые пятна перед глазами тускнели, возвращая зрению привычность и реальность. Кажется, он возвращается в норму. Страх смерти и ощущение непривычной тяжести во всем теле отступали. Он открыл глаза, ещё слабо, но улыбнулся в родное лицо Тани, нависшей над ним. Голова его лежала на её коленях. Ринат так и не заметил, когда она успела подхватить его. На Таниных коленях лежать было уютно. Он опять прикрыл глаза, чтобы она не распознала его маленькую хитрость. Поймет, что с ним уже все хорошо, и убежит опять на кухню. Ринат знал, что после приступа паники ему очень захочется есть, но важнее сейчас было это ощущение спокойствия и уюта на её коленях. В данный момент здесь начинался и заканчивался весь мир, в этой самой точке, такой блаженно недвижимой.

«Бросит она меня», — сквозь слабость и облегчение от того, что атака прошла, подумал он. Обреченно, уже привычно, с тихой грустью подумал. — «Сколько можно со мной возиться?». Жена была терпеливой, никогда ни говорила, ни показывала, как ей надоело жить ежеминутно в тревожном ожидании его приступов, которые могли случиться от каждой малости, но он все равно улавливал накопившееся в ней раздражение. «Бросит», — уверенно сказал Ринат сам себе. — «но потом. Чуть позже. А сейчас….». Он все ещё с закрытыми глазами поерзал, устраиваясь удобно на пахнущих суповыми травами и сквозняком коленях.

— Ну, и? — голос Тани пробивался смехом, она разгадала его невинную хитрость.

— Обошлось, — признался Ринат, открывая глаза.

— Тогда, может…. — Таня замялась. — Попробуем то, что Валентин Яковлевич рекомендовал? Сближение?

Психотерапевт рекомендовал этот метод, как особо эффективный. Постепенное «сближение» больного с предметом, который вызывает у него приступы панического страха. Систематическая десенсибилизация. Тане понравилось это научное определение, сложно выговариваемое словосочетание вызывало у неё надежду. У Рината оно вызывало только уже притупленное, но все же ощущение страха. Оно было таким же острым, опасным, как все то, чего он панически боялся. Ринат быстро замотал головой.

— Убери его…. Совсем убери.

Таня обвела внимательным взглядом комнату.

— Что на этот раз? — нет, в голосе её не было никакого раздражения, только тихая усталость. И мысль о кипящем на плите борще прорезалась в её вопросе.

— Там, — Ринат мягко махнул рукой в сторону, где лежал расколотый пульт. Он не хотел даже называть вслух этот ставший в мгновение ока опасным предмет. — Там….

Таня мягко опустила его голову на пол. Ринат отвернулся, и только когда затихли её шаги и раздалось успокаивающее: «Ну, все, все», он стал потихоньку подниматься. Таня успевшая сбегать на кухню и выключить борщ, находящийся уже на грани нервного срыва, опять возникла на пороге комнаты. Вроде, как посмеиваясь, стояла на пороге, а в глазах все равно, уже, наверное, навечно застывшее беспокойство. Она указала на плечо, где проявилась свежая татуировка, Ринат только что снял пропитавшуюся болезненным паническим потом рубашку:

— И как у тебя это получилось, у меня до сих пор в голове не укладывается.

Ринат тихо, но уже уверенно засмеялся: