CoverUP

— Но получается, — мысли Мары от потока информации, свалившейся неожиданным образом на неё, метались от одного факта к другому, — что детей изначально должно быть семеро. Погибший мальчик и нас… Нас было шестеро в вагоне.

— Карен оказался в вашей компании случайно. Его семьи не было в том лагере. Чистая случайность, что у него тоже оказалась странная фобия. И я, расследуя эту историю, все больше прихожу к выводу, что, очевидно, нет человека без фобии. Только вот думаю, которая, из имеющихся у меня, самая смертельно опасная.

Алина грустно усмехнулась.

— А теперь поехали. Прошу вас, Мара. На все оставшиеся вопросы я отвечу вам по пути. Яд уже, по всей видимости, бродит по вашему организму. И, как это ни цинично звучит, вы нужны мне как пока единственный оставшийся в живых пострадавший.

Мара вдруг радостно улыбнулась:

— Нет, яд не ходит. По крайней мере, от татуировки.

— Но, — Алина кивнула на красочное изображение зонтика, мелькающее на лодыжке из-под подвернутых джинсов Мары. — Вы же….

Мара улыбнулась.

— Что вы! Это наклейка. Мне нельзя татуировку. Мы, — она кивнула на тревожно наблюдающего за их разговором издалека Алекса, — ждем ребенка.

И Мара бросилась в кусты, уже не в силах сдерживать тошноту, вызванную токсикозом. Она была беременной уже третий месяц.

Глава восемнадцатая. Ида становится Адой

«Эни, бэни, рики, таки,

Буль, буль, буль, кораки, шмаки.

Эус, бэус, дэус — батц!»

Олег играл с маленьким Тимошей на разложенном прямо на невероятно зеленой траве покрывале. Тимоша, ещё не определившийся, как ему лучше передвигаться — на двух ногах или на четвереньках — терпеливо штурмовал отцовскую ногу. Он молча сопел, подползая к сидящему Олегу под обнадеживающее «эни, бэни», хватаясь руками за отцовские колени, приподнимался на еще не совсем уверенных, раскоряченных, как у пьяного матроса, ногах, и как только уже почти был на самой вершине, тут и случался громкий «батц». Олег, смеясь, мягко опрокидывал сына на мягкий плед и «эни, бэни» начинались сначала.

Аида, перебирающая походную утварь в процессе подготовки к обеду, смеялась над их возней. Тем не менее, выговаривала Олегу, в некотором беспокойстве:

— Он же маленький ещё совсем, Олежка, что ты делаешь, здоровая ты дубина? Прекрати издеваться над ребенком!

Олег, в очередной раз вызвавший разочарованное сопение малыша, откликнулся сурово:

— Я учу его стойкости, терпению и умению достигать цели. Несмотря на неудачи и во что бы то ни стало.

Аида, восхитившись про себя дальновидностью мужа, вслух произнесла: