CoverUP

— На самом деле, ты самоутверждаешься за счет младенца. Нашел с кем соревноваться в плане достижения цели. Эх, ты, голова садовая!

— Он мне потом спасибо ещё скажет, — Олег все-таки был невероятно доволен собой и своими методами воспитания. Это он откуда-то узнал о своеобразном клубе продвинутых свежеиспеченных родителей. Ещё до рождения Тимошки будущий отец с восторгом рассказывал брыкающемуся Аидиному животу о том, как славно они все вместе будут путешествовать с палаткой и рюкзаками за плечами по всяческим невероятно красивым местам. В компании людей, которые разделяют жизненные ценности Олега.

Аида не была в таком уж бешеном восторге от этой идеи, большая часть хлопот от такого «отдыха» с ещё совсем маленьким сынишкой ложилась все-таки на неё. Но Олежка был так увлечен этой идеей, у него просто глаза горели, когда он планировал эту поездку. Созванивался с участниками «младенческой экспедиции», что-то распределял, координировал, устроил из их квартиры просто Верховную ставку главнокомандующего. И, незаметно для всех, в конце концов, так и стал этим Главнокомандующим.

Аида понимала, что в лаборатории она совершенно задавила молодого мужа своим талантом и перспективностью. Честно говоря, ей дифирамбы начали петь ещё и в университете, когда они со Олежкой были студентами. Но по-настоящему её талант практического химика расцвел пышным цветом в лаборатории. Они вместе занимались одним из самых перспективных направлений: модификацией активных веществ. Группа, в которую они влились после университета, работала над созданием модифицированных антибиотиков и противораковых препаратов. Суть исследований заключалась в замещении атома водорода на атом фтора, вследствие чего ферменты биосистемы не знают, что с ним делать, и антибиотик начинал работать по-другому.

Очень скоро Олегу стало понятно, что жена всегда идет на шаг впереди него. И суть в том, что Аида была более талантливой. Про таких говорят «поцелованная Богом». Он сник, когда понял, что при всем старании он не успевает за ней. И начал ревновать. То ли Аиду к науке, то ли науку к Аиде. Иметь талантливую успешную жену — очень сложное испытание для любого мужчины. Только рождение Тимошки на время примирило Олега с ролью второго плана. И тут уж он с головой погрузился в воспитание сына, чувствуя себя главным хотя бы на этом участке, определенном ему судьбой. Честно говоря, отпуск по уходу за ребенком тоже взял он. Молодую маму все равно днем и ночью дергали из лаборатории, и все вопросы были очень, просто жизненно важными, так что, не успев даже погрузиться в традиционную послеродовую депрессию, Аида уже продолжала свои научные разработки. И времени на депрессию у неё так и не случилось. Эти несколько дней на природе они выбили у жизни в целом, и у начальства в частности, с большим трудом. За несостоявшуюся депрессию было даже как-то немного обидно. У всех, судя по разговорам знакомых женщин и мнениям психологов, она имела место быть, а Аида словно оказалась обделенной очередной женской «радостью».

— Эни, бэни, — замурлыкала она, протирая большую металлическую чашку относительно сухим полотенцем (по утрам выпадала роса, безжалостно окутывая влажным покоем все вокруг палаток), и словно очнувшись, сплюнула:

— Черт! Вот же навязчивая считалочка.

Где-то в соседней палатке раздался детский плач. Судя по прорезающимся басовым ноткам, это был Валя. Аида посмотрела на наручные часы, охватившие тонким золотым браслетиком её запястье, и улыбнулась: скоро время обеда. Соседский малыш настолько любил покушать, что по нему часы сверять можно было. Ровно за пятнадцать минут до определенного времени кормления раздавался его взволнованный бас.

«На всякий случай, — подумала Аида, — чтобы не забыли».

— Ты чего улыбаешься? — муж, несмотря на видимую занятость, все-таки ловил каждое её движение.

— Да Валя, вон…. Время обеда.

— Точно. — Олежка тоже засмеялся. — Повар растет.

Они все так сдружились и перезнакомились за эти несколько дней веселого существования бок о бок друг с другом, что считали всю компанию своими родственниками. И изучили привычки чужих детей, словно своих собственных.

Изящная даже в младенчестве, задумчивая Ева. Она приехала с бабушкой, и вся компания знала, что родители её собирались в этот поход, естественно, сами, но заболел её братишка-погодок, и им пришлось остаться со старшим ребенком. Брата звали Адамом, и все взрослые участники лагеря постоянно подшучивали над библейскими именами карапузов. Бабушка Ева, видимо от сырости ночей, проведенных в палатке, совсем разболелась, схватило поясницу, которую она не могла ни согнуть, ни разогнуть, и вся компания дружно взяла маленькую Еву под свою опеку.

Особенно переживали за бабушку и внучку родители Даника — веселая семейная пара, никогда не расстававшаяся с гитарами. Это они были инициаторами вечерних песен у костра, от которых у Аиды наутро болела голова и в глазах рябило от недосыпа. Светлана, мама Даника, взяла Еву в свою палатку, и у них теперь стало тесно, но ещё веселее. Аиде, несмотря на суету, которую постоянно устраивали Светлана и Алексей, очень нравилась эта жизнерадостная пара. «Наверное, Даник тоже вырастет таким — балагуром и затейником», — думала Аида, наблюдая за Светланой, весело воркующей над двумя малышами — своим и чужой девочкой.

Еще одна семейная пара — по-татарски широкоскулая и черноглазая, очень похожие друг на друга, словно брат и сестра, родители Рината, — была наоборот, серьезная и научно-сосредоточенная на воспитании сына. Они все делали основательно, отдаваясь целеустремленно и без остатка любому занятию. Будь то смена памперса или мытье посуды после ужина, любое действо имело под собой серьезную основу и часто предварительно подвергалось дебатам. Рассуждений обычно в этом тандеме было гораздо больше, чем собственно дела.

С маленькой Маргаритой приехал только папа. Маму в городе задержали какие-то важные дела, но они ждали её со дня на день. Аида восхищалась ловкостью, с которой Стас управлялся с годовалой девочкой. И вообще, он ей очень нравился. Стас как-то залихватски и незаметно включался в любую работу. С одинаковым ровным настроением рубил дрова, менял Рите измазанные травой штанишки, готовил обязательную вечернюю кашу с мясом на костре и мыл посуду.

Оказывался мгновенно в любой части лагеря там, где была необходима его помощь, и вносил ощущение спокойствия и надежности в их небольшой, но спевшийся коллектив. Кажется, он и был главным инициатором поездки, к которой примкнули постепенно все осмелившееся и желающие.

И, как подумалось вдруг Аиде, Олег даже начинал ревновать её к Стасу, словно догадываясь на подсознательном уровне о восхищении, которое жена испытывает к этому симпатичному, надежному парню. Правда, вида не показывал, но включился в незримое мужское соревнование: «У кого дальше, больше, лучше».

Аида бросила незаметный тихий взгляд в сторону яркой палатки, где жили Стас с малышкой. К палатке был привязан сноп разноцветных воздушных шаров. От этого палатка казалась ещё более особенной. Аида посетовала про себя, что не умеет вот так создавать праздник в будни немудреными средствами. Не дано ей это. И Олег вот тоже…. Со своим вечным «эни, бэни». А дальше никуда не идет. Так всю жизнь они и «пробэнькают».