CoverUP

Женщины в палатке зашевелились, зашептались, словно тихо протестовали против обязанности любить в любом случае. По стенам палатки заметались потревоженные движением тени от пламени свеч. Они плясали на брезенте огромными неведомыми существами, которые вышли к палатке послушать людские байки. А затем опять сжимались в маленькие беззащитные комочки, словно просили прощения за недавнее буйство.

— Слушайте дальше, — голос у Стаса становился все напевнее, он, чем дальше, тем больше вживался в роль сказочника.

— Стал страх присматриваться к потенциальным спутницам жизни. И так, и этак в уме комбинировал себя в пару. Очень ему нравилась пламенная Любовь, но понимал он, что никак они не уживутся вместе. А вот с Изменой, наоборот, могло бы что-нибудь получиться, только она ему абсолютно не нравилась. Та же история и с Обреченностью. Гордыня на него давно глаз положила, Жадность неоднократно заигрывала, даже Власть флиртовать пыталась. Только его как-то все больше тянуло к девушкам нежным, которые его стороной обходили. Невинность, Искренность, Милосердие. Которые его знать не желали. Ходил вот так страх по свету, ходил, невесту искал, пока однажды в глухом ущелье не увидел прекрасную незнакомку. Она сидела на краю обрыва и как-то очень пронзительно смотрела вдаль. Страх подошел, сел рядом. Незнакомка не отодвинулась, не убежала от него. Просто продолжала сидеть и смотреть вдаль, словно не замечая, что вокруг происходит. Страх побежал на красивую поляну, нарвал букет полевых цветов, самых красивых, какие только увидел, положил этот душистый сноп на колени незнакомке. Она улыбнулась чуть заметно, не повернув головы.

— Ты… Ты не считаешь меня отвратительным? — спросил её, волнуясь, Страх.

— Я надеюсь, что это не так, — сказала незнакомка. Голос у неё был прекрасен. Словно сладкие грезы о будущей жизни, в которой нет места невзгодам и боли. Он был наполнен душистым медом и терпким вином. Пьянил и нежил одновременно.

Страх понял, что в одну секунду только от её голоса влюбился окончательно и бесповоротно. Кем бы она ни была, он завоюет эту чудесную чаровницу.

— Ты смогла бы полюбить меня? — спросил он, весь сжавшись внутри от ожидания отказа.

— Нет ничего невозможного, — так же обнадеживающе сказала его возлюбленная.

И тут Страха осенило:

— Я … Кажется, я знаю, кто ты, — вскричал он. — Ты — Надежда.

Она опустила ресницы в знак согласия. Так Страх встретил Надежду. И был счастлив. С Надеждой может быть счастлив, кто угодно. Она никогда не говорила «Нет», и жизнь Страха перестала быть одинокой. Иногда она, конечно, обманывала, но все как-то по мелочам, а к этой мелкой изворотливости, честно говоря, тяготеют все жены. Так что, можно сказать, Надежда была идеальной спутницей. Все было в их сосуществовании безоблачным я ярким, когда вдруг стал замечать Страх, что стала его возлюбленная таять с лица не по дням, а по часам.

— Что с тобой, любимая? — спросил он, проснувшись однажды ночью от её надрывного кашля.

— Не беспокойся, — еле слышно сказала она и подавилась новым приступом. — Просто простыла.

Опять заснул Страх, но с этой поры все слабее становилась его спутница. И уже бывали дни, когда она совсем не могла подняться с постели. Лежала, тихо свернувшись клубочком, и все тоньше и прозрачнее становился этот клубок.

— Что с тобой? — все спрашивал и спрашивал её Страх.

— Не волнуйся, — неизменно отвечала она ему. — Просто устала.

И наступил тот момент, когда Страх понял, что это он пьет жизненные соки из любимой. Чем лучше себя чувствовал он, чем счастливее становился, тем меньше оставалось Надежды. Однажды он решился. Подошел к ней, все так же лежащей без сил на кровати, взял за руку, с безбрежной тоской в глазах посмотрел на неё.

— Я отпускаю тебя, — сказал Страх. — Как бы я ни любил тебя, мне придется это сделать. Иначе ты погибнешь.

— Нет, — подняла на него большие ясные глаза Надежда. И впервые сказала она это «Нет». А Страх с печалью увидел, как под любимыми глазами пролегли глубокие темные тени, а лицо осунулось и постарело. — Мы сможем. Мы все сможем вместе.

Только покачал Страх головой, потому что он все уже знал наперед. И впервые он сам боялся. И ушел он навсегда от Надежды. Он понял…