Вернее, половинку звездолета — заднюю или нижнюю, это как смотреть. Дюзы маршевых двигателей, брюшко трюма, пассажирский и грузовой люки, пустое гнездо спасательной шлюпки, на которой экипаж, за исключением погибшего капитана, покинул корабль, антенный купол… И ничего дальше. Где-то на уровне второй палубы борта вдруг будто бы начинали расплываться, растворяясь в космосе и растворяя в себе космос, и в какой-то момент исчезали вовсе.
«Очень смешно!» — мысленно буркнул я.
— Брин, облети его потихонечку вокруг, — попросил затем пилота.
— Выполняю, капитан! — пальцы девушки легли на пульт, посылая «Еву» по короткой дуге.
С кормы и с борта представавшая взору картина принципиально не отличалась, но стоило нам зайти «Полумесяцу» (орденова шестисолнечница, теперь ведь привяжется кличка!) в лоб, как корабль вдруг взял и с экранов пропал.
— Ух ты! — выдохнула Дик.
— М-ня! — хмыкнула Уняйя.
— Что на приборах? — осведомился я у Брин.
— То же, что и в иллюминаторе, капитан — первозданный вакуум, — доложила пилот.
— М-ня, — подтвердила фелида, сверившись с собственным монитором. — Цели не наблюдаю! М-ня, уверена, что, если мы сейчас двинемся вперед — пройдем беспрепятственно!
«
«Полностью согласен!»
— Никаких «вперед»! — отрезал я. — Брин, продолжай облет!
— Есть, капитан!
Еще во время этих ее слов «Полумесяц» снова проявился в пространстве — теперь, понятно, другим бортом. Сперва смутно, сгустком серой хмари, затем все отчетливее — и вот перед нами снова полноценные полкорабля.
— Класс! — прокомментировала увиденное юнга. — Эх, жалко Ксен не видит!
— Потом покажем ей запись, — пообещал я.
Суперкарго сейчас лежала внизу, в своей каюте, понемногу отходя после очередного обморока. Третьего за этот перелет — из трех совершенных «Евой» нырков. И восьмого подряд, если считать рейс с Ламатора на Дырр-Ау. Невеселая ситуация, прямо скажем. А я-то надеялся, что, выговорившись, вволю поплакав и энергично закрепив результат в моей и сестры компании, Ксен полностью вернется в норму. Она и сама в это, кажется, поверила — но на первом же тоннеле снова отключилась. А затем, едва придя в себя — на втором. И опять — на третьем.
Прям хоть укладывай ее в женскую пассажирскую капсулу, в которой подавляющее большинство ее сестер по прекрасному полу только и могут путешествовать в космосе! Как, например, Длу. Чужачка в итоге действительно отправилась с нами в рейс — этакой живой гарантией своей добросовестности — но весь полет провела в медикаментозном сне, да и сейчас, добравшись до цели, будить ее мы не собирались: пока спит, точно ничего дурного не учудит!